ИМАГО (Phasis imago) - [22]

Артем честно все исполнил. Когда он приблизился к чуть заостренному мысику на носу, ма Фидди с Таном уже сели, а Дасти как раз садился.

Тренер указал Артему куда целиться; пришлось сделать небольшой кружок, сбросить чуток высоты и аккуратненько зайти на посадку.

Сел он без проблем, Тан мог бы ему и не помогать. Быстренько принайтовали крылья и наладились было искать место, где удобнее штурмовать вторую кромку, но Артем попросил всех немного подождать.

– Зачем? – озадачился самый любопытный из приятелей – сказочник, разумеется.

Артем и действия свои, и неизбежную объяснительную речь продумал и отрепетировал заранее, поэтому ответил словно отличник на экзамене, без паузы и на едином выдохе:

– Понимаете, други, что-то мне подсказывает: поиски будут долгими и посетить придется десятки Листов. Не хочется терять время и дважды выполнять одну и ту же работу: я буду помечать все Листы, которые мы осмотрим.

– Тогда логичнее помечать после осмотра, а не до него, – сказочник уловил суть идеи мгновенно и, конечно же, принялся идею дошлифовывать. – Вдруг что-нибудь помешает осмотреть от носа до кормы?

– Что может помешать? – с сомнением переспросил Тан.

– Да мало ли, – сказочник пожал плечами. – Звери, люди, погода. Недуг какой-нибудь, наконец!

– Я и это продумал, – успокоил их Артем. – Метить Листы я хочу первыми буквами своего имени и фамилии… Фамилия – это родовое имя, если не знаете. Причем русскими буквами, кириллическими – вряд ли в Поднебесье кто-нибудь кроме меня станет вырезать такие.

– Вырезать? – не понял Тан.

– Вырезать, – подтвердил Артем и вынул из кармана складной нож, помимо одежды единственную вещь ОТТУДА, из прошлой жизни.

– Так вот, возвращаясь к осмотрам и помехам. В начале я буду оставлять только первую букву. А когда осмотр закончится и мы вернемся к крыльям – только тогда вторую.

– К своим крыльям мы можем и не вернуться, – проворчал Дасти. – Вдруг придется уносить ноги раньше…

– Вот о том и речь, – кивнул Артем. – Увидим только одну букву – сразу поймем, что отсюда однажды уже приходилось уносить ноги.

Точнее, руки. И крылья.

– Хм, – осознал логику затеи сказочник. – Неплохо придумано! Верно, Тан?

Здоровяк неопределенно повел ладонью, а затем потрогал прикрепленный к правому бедру короткий меч:

– Придумывать – ваше дело, умники! А мое дело – вас беречь!

– Скажите пожалуйста! Беречь он нас будет! – не преминул съехидничать Дасти.

– Буду! – Тан к его подначкам относился ровно и со здоровым юмором. – А то один с гитарой, второй с ножиком каким-то, прости Небо, только на хомячков ходить…

– Нормальный ножик, – проворчал Артем. – Забыл, как после дождя костер поджигали?

В тот раз вмонтированная в рукоятку ножа вечная зажигалка им действительно здорово помогла.

– А где ты собираешься оставлять свой знак? – поинтересовался до сих пор молчавший ма Фидди.

– Вот тут мне требуется ваш совет, други. Где это лучше делать? Вы Листов повидали – не сравнить со мной, и знаете о них неизмеримо больше. Нужно что-то такое, что на Листе имеется в единственном экземпляре.

– Ну, отец-клен, понятно, отпадает, – задумчиво протянул сказочник.

– Табу? – поинтересовался Артем, на этот счет совершенно не просвещенный. – Или еще почему?

– Хватило бы и того, что отец-клен где-то на корме, – сообщил практичный Тан. – Но в дальнейшем я бы не советовал тебе оставлять какие-нибудь метки на отце-клене, особенно на обитаемых Листах…

– Учту, – вздохнул Артем. – Еще идеи?

– Да прямо на кромке, где-нибудь около носового выступа, – предложил Дасти. – И для верности потом соком агавы залить.

– Про агаву – хорошая идея, – согласился Тан. – Тем более, что она и на носу прекрасно растет, даже за первой кромкой. И даже, бывает, за второй!

Фидди огляделся и заметил:

– Тут не видно…

– Ща принесу, – вызвался Тан. – Подсадите только. Во-он там, вроде, пониже. А вы пока решите где вашу драгоценную метку оставлять.

– Пойдемте и правда к выступу, – предложил сказочник. – Там и поглядим.

Всякий Лист, как и любой корабль, имел нос и корму – названия эти, без сомнений, перекочевали в Поднебесье именно из лексики космолетчиков, а к космолетчикам – от мореплавателей. На корме имелся толстый отросток, как и у настоящих листиков с абстрактного дерева, эдакий хвостик-черенок. Но черенок этот торчал снаружи, за третьей кромкой, примерно с середины ее, и загибался обычно вниз, когда строго, когда отклоняясь от вертикали. Но заметить его с Листа было практически невозможно, для этого требовалось перегнуться далеко за третью кромку, а при ее толщине и радиусе для существа сравнимых с человеком размеров это было физически невыполнимо. Поэтому черенок могли увидеть только летатели и только в полете.

На носу также имелся нечетко выраженный, с намеком на слабую заостренность выступ. Однако он опять-таки был виден скорее снаружи – внутри третья кромка походила на лишь слегка изогнутую стену. Так мог бы выглядеть толстенный канат диаметром в полтора-два человеческих роста, лежащий на плоскости, или невообразимых размеров отдыхающая змея.

– Да чего тут думать, – сказал вдруг сказочник. – Рубец перед самой третьей кромкой!