Иллюзия Луны - [72]

Кир всмотрелся в ее раскрасневшееся миловидное личико, хотел что-то сказать, но тут вмешался кофе, зашипел и пенной волной вывернулся на плиту.

Наступивший день постепенно набирал силу, все шло своим чередом, и то, что в квартире Игната толпилось человек десять в ментовской форме и в штатском, было, видимо, совершенно нормально с точки зрения равновесия бытия. Кто-то где-то наслаждался любовным соитием, кто-то где-то умирал, кому-то где-то приходилось держать ответ за растраты или сдавать экзамен по билету, а в доме Игната Авдеева шел осмотр. И это уже был не его дом, а место происшествия. А сам Игнат из личности, уникального существа, неповторимой генетической шифровки превратился в заурядного свидетеля преступления. Хотя, скорее всего, он мутным взглядом обвел помещение, – в главного подозреваемого.

Игнат прикрыл глаза. Сознание не вмещало ужаса произошедшего. Он еще не понимал толком, что его пугало больше: то, что Иван умер, или то, что он провел всю ночь рядом с мертвецом. Игнат спал всего в нескольких метрах от друга, проходил мимо него, разговаривал с ним. Он единственный, кто был рядом в ту ночь, и он ничего, ни-че-го не заметил. Вот только был ли он тут единственным? Но кто еще мог оказаться в его квартире? Как? Зачем? Ведь из дома ничего не взяли. Замки не были сломаны. Что здесь произошло этой ночью? Игнат застонал под грузом новых вопросов без ответов, но странное бесчувствие, плотной ватой обложившее его сознание, мешало безумию добраться до цели и в пару мгновений превратить его из свидетеля или даже виновника преступления в идиота, радостно и бессмысленно таращащегося на происходящее.

Внезапно телефон одного из оперов разразился веселенькой полькой.

– Девушкин слушает, – доложил тот в трубку. – А. Ага. Ага. Да вы что?!.. Ничего себе… Все понял. Будет сделано.

Отключив связь, лейтенант осмотрелся. Хозяин дома и убитый сидели в креслах, повторяя друг друга, как оригинал и его отражение в зеркале. Но если в позе мертвого была какая-то законченность, то живой, похоже, утратил чувство собственного тела. Он не стремился устроиться поудобнее, подтянуть ногу, уложить руки. Осунувшийся, небритый, несчастный, он равнодушно смотрел прямо в лицо покойному. Его глаз заплыл, а на лбу были заметны кровоподтек и ссадина.

«Все они такие, – вдруг с неприязнью подумал Девушкин. – А потом выясняется, что сам и ударил бутылкой по голове. С виду такие приличные, а там кто их знает… Напились вчера как свиньи, подрались и вот…»

– Игнат Андреевич, – он подошел к креслам.

– Да… – тот поднял голову и уставился на молоденького лейтенанта.

– Я должен отвезти вас в отделение.

– Да-да, конечно, – Игнат встал.

Он отер испарину, проступившую на лбу, поправил свитер, волосы, прокашлялся и направился вслед за опером. Игнат задержался на пороге, но так и не смог обернуться и еще раз посмотреть на друга, оставшегося полулежать на кресле в окружении чужих людей.

Он понимал, что и так до конца жизни не сможет забыть всего этого.

Протирая полы в кухне, Арина едва дышала. Но не излишняя спешка или усердие так загнали ее – она задыхалась от бешенства. Ночь без Ивана, проклятый Игнат… Их тайные и скользкие делишки, обнаженные женщины, танцующие перед ними в золотом свете – фантазии об этом и многом другом заставляли Арину опять и опять бросать тряпку на уже давно чистый пол.

– Чтоб ты сдох, – бормотала она, сама не вполне понимая, к кому именно относятся ее слова.

Арина никогда не любила мужа. Считала его бесхребетным, невзрачным и малопривлекательным мужчиной. Она вышла за него машинально, не задумываясь о последствиях, и первое время даже радовалась тому, как все устроилось: она встретила его, когда почувствовала, что ей пора стать женой и матерью, и он к тому времени понял, что ему нужна семья. Однако далеко на этой дистиллированной воде расчета уехать не удалось. Очень скоро Иван перестал вызывать у нее что-либо кроме раздражения, а потом, когда муж познакомил ее со своим другом, Арина поняла, что такое ад на земле.

– Ненавижу, ненавижу… – она наполнила раковину и била тряпкой по воде, выколачивая всю свою накипевшую страсть.

Игнат пленил ее при первой же встрече. Но вскоре, всматриваясь в одновременно мечтательное и жесткое выражение его лица, она поняла, что никогда ничего между ними не будет. Арина сама удивилась тому, как быстро угасло ее пылкое и сильное чувство. То, что было недостижимым, стало ненавистным, а остававшееся под рукой, вызывало лишь отвращение. Она день за днем кипела в бульоне своих страстей, изощрялась в проклятьях и мысленно призывала несчастья на головы постылых мужчин.

За своей возней в ванной она не сразу обратила внимание на телефонный звонок. Когда наконец, обтирая руку о полотенце, вошла в кухню, телефон смолк. Арина с досадой отбросила полотенце и только собралась уходить, как он зазвонил вновь.

– Да! – она схватила трубку и всю ненависть вложила в крошечное слово, уверенная, что звонит муж.

Но это был не он. Несколько минут она молча слушала, и только ее зрачки расширялись, и белели кончики пальцев. Вскоре трубка легла обратно на аппарат, Арина вышла из кухни и плотно прикрыла за собой дверь. Похоже, теперь только одна ее ненависть и оставалась ей до скончания времен.