Иллюзия - [46]

Сыночек очень внимательно, почти не дыша, смотрел на эту мистерию красок. Его сосед по столу, супруг красивой женщины – Алексей хотел его о чем-то спросить, но, увидав такой взгляд, не решился нарушить молчание. Зато ему представилась прекрасная возможность подробнее рассмотреть нового знакомого, во время обеда было как-то неудобно.

Невысокого роста с юношеской фигурой он скорее был похож на пэтэушника, чем на мужчину. Вот только лицо выдавало его истинный возраст. Оно было худым, с впалыми щеками. Красивый нос с небольшой горбинкой и тонкие трепетные ноздри – это, пожалуй, все, что можно было назвать красивым. Близко посаженные глаза, тонкие губы и высокий лоб придавали всему облику какую-то неординарность и вселяли непонятную тревогу.

Сыночек, почувствовал пристальный, изучающий взгляд Алексея и словно очнувшись от воспоминаний, сказал:

– О, извините. Засмотрелся на закат. Какие здесь яркие краски, просто чудо. Рай земной. А вот, посмотрите, прямо перед нами магнолии. Обратите внимание на эти цветы: толстые белоснежные и кремовые лепестки больших цветов – они словно восковые, как для похорон.

Алексей уловил неприязненные нотки в словах собеседника. Он явно говорил не о цветах.

– У моего любимого певца, Александра Вертинского, есть прекрасное произведение – «Танго Магнолия», ненароком не слышали?

Алексей резко схватил Сыночка за руку и сказал:

– Вы все не о том. Говорите прямо. Мы же мужчины.

– Зачем же так нервничать, Алексей. Совсем недавно кладбище было Вашим местом работы, но Вы не закапывали покойников, а откапывали их. Не правда ли? А это ведь большой грех, – тихо и нараспев говорил Сыночек, даже не пытаясь освободить свою руку, хотя ему явно было больно.

Алексей чувствовал воздействие, которое шло от говорящего, но не мог противиться этому Он изо всех сил старался не потерять контроля над собой. Но все равно не смог устоять перед силой гипноза. Куда-то пропали магнолии, лазурные воды океана и он оказался в своей бывшей столичной квартире стоящим перед старым бабушкиным трюмо.

Алексей всегда работал один, и в этот раз, все продумав до мелочей, стал не спеша одеваться. Характер его работы требовал от него немало денежных затрат, но они окупались с лихвой. Да и в глубине души, честно говоря, он был метросексуалом. Весь внешний облик тщательно продуман и содержался в идеальном состоянии, комар носа не подточит.

Позвонили в дверь. Вероятно, принесли заказанные цветы. Действительно, курьер внес прекрасный букет из белых роз, искусно украшенных черным крепом. Ну вот, все готово. Надо присесть на дорожку, как любимая бабушка учила своего внучка-сиротку. Он ее помнил всегда – сухонькую, бодренькую старушку, заменившую ему мать и отца, трагически погибших в автокатастрофе. Глубоко вздохнув, припомнив их бедную, но веселую жизнь, Алексей встал и еще раз внимательно осмотрел себя в зеркале. Хорош, очень хорош! Голливуд отдыхает. Высок, строен, в меру накачан, с идеальными пропорциями тела и с легким налетом загара. Классика: брюнет с синими глазами. Лучше и не сочинишь. Такое произведение Природы не могло принадлежать только одной женщине. Эта красота для всех.

Прощание с покойницей было в самом разгаре. Это мероприятие проходило в главном соборе. Еще бы, хоронили единственную дочь крупного авторитета города. Все убранство храма было выдержанно в белом цвете. От запаха цветов кружилась голова. Помещение напоминало экзотический сад.

Дамы все, как одна, были по западной моде – в шляпках и дорогих маленьких черных платьицах, стоимость которых так же кружила голову. Украшения позволялись только из жемчуга. Алексею даже не надо было подходить близко, он издалека легко определял, где настоящие камни, а где очень искусная подделка. Последних было больше.

Посмотрел на часы – настало его время. Он появился из-за дальней колонны, медленно и грациозно пошел по красной ковровой дорожке. Сольный выход. Все присутствующие женщины разом вздохнули. Зрелище было сказочным. Никто не мог оторвать взгляда от печально-прекрасного мужчины, медленно идущего по направлению к помосту, укрытому белоснежным атласом, на котором возвышался гроб с молодой покойницей. Алексей кожей чувствовал – выход удался. Надо теперь также блестяще отыграть и весь спектакль.

Он стал медленно подниматься по ступеням и, словно нечаянно, прекрасный букет начал рассыпаться на отдельные розы, устилая дорогу идущему. У самого гроба он театрально встал на одно колено и склонил голову как можно ближе к лицу девушки. Со стороны всем казалось, что он плачет, убитый горем невосполнимой утраты, но Алексей внимательно и профессионально оценивал все драгоценности, надетые на покойницу. Они были потрясающи. Вот это настоящая родительская скорбь!

Он незаметно спрятал в складках атласа маячок. И, чтобы поближе рассмотреть камни в серьгах, приблизил свои губы к уху лежащей в гробу, смешливо, по-ребячески, прошептал:

– Я не прощаюсь, моя красавица. Сегодня ночью назначаю тебе свидание.

Вдруг ему показалось, что у покойницы медленно навернулась слезинка и тихо скатилась по щеке. (Ну, прямо «Вий» какой-то.) Может, показалось? Неважно. Дальше все по сценарию, слегка коснувшись ее холодного лба губами, резко встал с колен и быстрым шагом вышел из храма. Все женщины разом выдохнули.