Иллюзия - [25]

Сейчас же я никак не могла оторваться от прекрасного произведения искусства, сотворенного руками моей подруги. Меня окликнули и напомнили, что время не ждет, и скоро начнут собираться гости. Они приходили просто так, без приглашения, все знали, что 18 числа каждого месяца у Надежды Сергеевны день «открытых дверей», или как это раньше называлось, день приема. Было много народу. Пили чай и угощались незамысловатыми закусками, но главная цель – общение. Как мы с Верой оказались в числе гостей, одному Богу известно. Забившись в самый угол, старались не привлекать внимания, сидели и, как губки, впитывали бесценные воспоминая свидетелей прошлого века. Я не сразу понимала, что упомянутые в рассказах имена Сережа или Володя принадлежат Есенину и Маяковскому. Для меня, советской школьницы, они были легендой, их творчество – школьной программой, а для рассказывающих – друзьями и даже возлюбленными. Сначала эта временная нестыковка меня шокировала, потом я привыкла.

Однажды одна дама рассказывала о семейной жизни Федора Ивановича Тютчева, очень вольно и свободно оперируя интимными подробностями, которые не мог знать никто. Я была обескуражена. Смотрела на рассказчицу с большим любопытством и никак не могла определить ее возраст. На кухне у Надежды Сергеевны шепотом поинтересовалась, сколько же ей лет. Та поняла мое замешательство и рассмеялась, сказав, что дама является ближайшей родственницей Тютчева и поэтому ее рассказ так подробен и изобилует неизвестными фактами из жизни великого поэта. Посещая эти вечера, я приобрела прекрасное качество: научилась воспринимать великих писателей из учебников, как живых людей из плоти и крови. На вступительных и последующих экзаменах в институте после моего ответа всегда следовал вопрос:

– Скажите, пожалуйста, по каким учебникам вы готовились?

Как-то так случилось, что из маленьких рассказов о некоторых людях, которые пережили трагедию эмиграции и возвращения на Родину, сложилась нехитрая мозаика. К написанию их меня подтолкнул просмотр старого фильма Сергея Бодрова (старшего) «Восток – Запад», с Олегом Меньшиковым в главной роли.

Все – правда в нем, все – истина!

Просьба

Я растерянно стояла в почти пустой комнате. Окно без занавесок, у стены старый продавленный диван, а в углу – круглый стол и всего один стул. Совсем выцветшие обои не добавляли радости в облик квартиры.

– А вы, милочка, проходите и устраивайтесь, где сможете. Видите ли, я сейчас совершенно не готова принимать гостей. Болезнь моя очень далеко зашла. Друзья из Англии оплачивают мою операцию там и очень хлопочут за меня, но мне так и не дают разрешение на выезд. Очень прискорбно, так как при моей болезни здесь мне ничем не могут помочь. Я практически полностью потеряла зрение. Различаю только смутные силуэты.

У меня в горле возник ком. Я не могла совладать со своими чувствами. Маленькая, сухонькая старушка с выцветшими, постоянно слезящимися глазами стояла в дверном проеме и, как все слепые, неуверенно держалась за стену.

Я собралась с духом и сказала:

– Ольга Константиновна, вы меня извините ради Бога и не сочтите за бестактность. Я принесла немного гостинцев. Если разрешите, помогу.

– Однако, душечка, вы меня ставите в неловкое положение, чем же я смогу вам отплатить за заботу?

– Да что вы, для меня это не составит никакого труда, а наоборот, доставит массу удовольствия. Мне очень интересно общаться с вами, если, конечно, я не досаждаю своим присутствием.

Поймала себя на мысли, что, когда начинаю общаться с этими людьми, мой лексикон резко меняется, и я говорю несвойственными для меня словами и интонациями.

Какой ужас! Какая страшная, беспомощная старость. Жилище и вид этой несчастной женщины меня просто убивали. Несмотря на свой совершенно юный и безоблачный возраст, любимое и избалованное дитя своих родителей, не знающая горя и лишений, я была потрясена до глубины души.

– Ольга Константиновна, можно мне воспользоваться вашей кухней? Мне необходимо выложить принесенные продукты и, если вы разрешите, я бы смогла что-нибудь приготовить на обед.

Я видела, что мои слова вызывают в ней двойственные чувства. Я так и предполагала, что моя неожиданная помощь может смутить ее.

– Вы знаете, для меня это как-то непривычно.

– Ничего.

Я пошла в кухню. Через пару часов у меня все было готово. Посуда практически отсутствовала, я еле нашла пару тарелок и старую эмалированную кружку. На автомате перевернула одну из них и увидала до боли знакомое клеймо знаменитой фирмы. Уцелела она, вероятно, только потому, что была треснутая и со сколами. Усадив хозяйку за стол, пододвинув тарелку с горячим куриным бульоном и вложив в ее руку ложку, я устроилась напротив на табурете. Она же, поборов смущение, сначала очень робко, а потом жадно стала есть. Я поняла, что человек не видел пищи несколько дней.

После того как обед закончился, а я вымыла посуду и прибрала, мы сели на диван. После некоторой паузы она спросила:

– А вы не торопитесь?

– Нисколько.

И услышала рассказ, который не забуду никогда.

Ольга Константиновна происходила из семьи очень известных художников. Получила превосходное образование. Семья жила в Петербурге. Во время революции ее родителей расстреляли, а она чудом уцелела и смогла эмигрировать в Англию. Живя в Лондоне, участвовала в росписи главного православного храма. Приняла тайный постриг и стала монахиней «в миру». Когда же после известного Указа 1946 года русские начали потихонечку возвращаться на Родину, она тоже приняла решение вернуться, чтобы найти могилы родителей. Но ее, как и многих других, ожидало горькое разочарование. Ольге не разрешили остаться и даже заехать в Ленинград. По предписанию она должна была сразу же проследовать к месту постоянного проживания – в один из городов Средней Азии. Вот теперь, после всего пережитого, Ольга Константиновна стала слепнуть. Конечно, слепота пришла не сразу: из года в год она теряла краски и очертания окружающего ее мира. Совсем скоро наступит полная ночь. Я подумала, какое страшное испытание для художника, потеря самого главного для него – возможности видеть. Она, увидав во мне благодарного слушателя, не смогла удержаться и горько посетовала на то, что люди пользуются ее слепотой и бессовестно обкрадывают.