Илион. Город и страна троянцев. Том 1 - [36]

Мои старания теперь были в основном направлены на раскопки большого здания к западу и северо-западу от ворот и на северовосточное продолжение ворот [98]. Я всегда считал большое здание резиденцией последнего правителя или царя Трои, поскольку в нем или рядом с ним было найдено не только большое сокровище, которое я обнаружил сам, но также и сокровище, которое было скрыто от меня моими рабочими и захвачено турецкими властями, помимо большого количества троянской керамики; но теперь я еще больше уверен в этом отождествлении, поскольку я опять открыл в нем или рядом с ним три небольших клада и большой клад золотых украшений. Из них первый был найден и раскопан 21 октября в присутствии семи офицеров корабля ее величества «Монарх», в комнате в северо-восточной части здания на глубине 26 футов 5 дюймов под поверхностью холма. Он содержался в разбитом терракотовом сосуде ручной работы, который лежал в наклонном положении примерно в 3 футах над полом и, видимо, упал с верхнего этажа.

Я привожу рисунок дома городского старейшины в главе о третьем городе. Его самая длинная стена идет параллельно с большой внешней стеной города и ее длина составляет 53 фута 4 дюйма, а высота – 4 фута 4 дюйма; она состоит из мелких и крупных камней, сцементированных глиной. Вблизи северо-западного конца этой стены и примерно в 3 футах над землей я нашел в слое серых древесных углей два клада поменьше; оба они находились в разбитых терракотовых вазах ручной лепки, из которых одна лежала в наклонном, а другая в горизонтальном положении. Из этого я сделал вывод, что оба они упали с верхней части дома; горлышки ваз почти соприкасались друг с другом. Только в 3 футах от этой находки, но на самой стене дома и на глубине 26 футов под поверхностью земли был найден более крупный клад из бронзового оружия и золотых украшений. Все предметы, содержащиеся в этих четырех кладах, а также все другие древности, обнаруженные в ходе этих раскопок, будут описаны на последующих страницах, как и золотые украшения, найденные в других местах.

Я также продолжил раскопки на месте моей старой платформы, на северной стороне холма [99], однако из-за зимних дождей был вынужден остановить работы 26 ноября. Согласно тому, что было оговорено в моем фирмане, я должен был отдать две трети всех найденных мною предметов в Императорский музей и увез сам только треть.

§ IX. Пятый год работы в Трое и курганы героев, а также исследование Троады: 1879

Я отправился в Европу и возвратился в Дарданеллы к концу февраля 1879 года. Обеспечив себе снова услуги десяти жандармов, или заптиехов, и 150 рабочих, я возобновил раскопки 1 марта. До середины марта я жестоко страдал от северного ветра, который приносил такой ледяной холод, что в моих деревянных бараках нельзя было ни читать, ни писать, и я мог согреваться только активной физической работой в траншеях. Чтобы не простудиться, я, как всегда, очень рано каждое утро отправлялся к Геллеспонту, чтобы искупаться в море, но всегда возвращался в Гиссарлык до восхода и до начала работы [100]. Два моих жандарма всегда служили мне охраной во время этих омовений и во всех случаях, когда мне приходилось отлучаться с Гиссарлыка. Однако холод длился только две недели, и после этого все время стояла прекрасная погода. Аисты появились в начале марта.

В конце марта ко мне в Гиссарлыке присоединился мой досточтимый друг профессор Рудольф Вирхов из Берлина и месье Эмиль Бюрнуф из Парижа, почетный директор Французской школы в Афинах; последнего послало в Трою с научной миссией французское правительство по инициативе месье Жюля Ферри, министра общественного образования. Оба помогали мне в моих исследованиях в полную силу своих способностей. Профессор Вирхов изучил флору, фауну и геологические характеристики долины Трои и также состояние руин и щебня, обнаруженных в ходе моих раскопок; и месье Бюрнуф, который является прекрасным инженером и художником, сделал все планы и карты, а также многие из набросков, содержащихся в этой книге. Он также изучил геологию долины Трои и многие слои руин на Гиссарлыке.

Мои усилия в тот момент были направлены в основном на то, чтобы раскрыть все стены в окружности, и, таким образом, я вел раскопки к востоку и юго-востоку от ворот [101](которые, согласно измерениям месье Бюрнуфа, находятся в 41,10 метра = 135 футах 2 дюймах над уровнем моря и в 8,33 метра = 27 футах 5 дюймах ниже поверхности холма), а также к северо-западу и к северу от дома старейшины и к востоку от моей большой северной траншеи [102]. Было особенно важно сохранить дома сожженного города; поэтому я постепенно раскапывал руины трех верхних городов по горизонтали слой за слоем, пока не достиг легкоузнаваемых обгоревших руин третьего, или сожженного, города. Сведя к одному уровню все пространство, которое я намеревался исследовать, я начал с конца этого участка, раскапывая дом за домом и постепенно продвигаясь с этой работой в направлении северного склона, куда приходилось сбрасывать мусор. Таким образом я смог раскопать все дома третьего города, не повредив их стен. Однако, конечно, все, что я смог найти от них, были основания или первые этажи высотой от 3 до 10 футов, построенные из кирпича или камня, сцементированного землей. Огромное количество кувшинов, которое в них было, не оставляет никаких сомнений в том, что эти помещения служили в качестве подвалов; хотя с первого взгляда кажется трудным объяснить редкость дверных проемов, лишь немногие из которых могут видеть посетители, однако представляется, что в эти нижние части домов входили по деревянным лестницам или стремянкам сверху. Тем не менее обычные дверные проемы существуют во всех комнатах и покоях большого здания к западу и северо-западу от ворот.