Илион. Город и страна троянцев. Том 1 - [32]

Однако его превосходительство великий логофет Аристарх-бей представил меня его превосходительству покойному Рашид-паше [84], в то время министру иностранных дел, человеку высококультурному, который в течение пяти лет был губернатором Сирии; мне было нетрудно вдохнуть в него горячий энтузиазм к Трое и ее остаткам, так что он сам отправился к его превосходительству великому визирю, Махмуд-Неджим-паше, энергично выступил в мою защиту и получил от него приказ дать мне фирман без промедления. Таким образом, я получил свой фирман в конце апреля 1876 года и немедленно отправился в Дарданеллы, чтобы продолжить свои раскопки. Однако здесь я нашел генерал-губернатора Ибрагим-пашу совершенно враждебным продолжению моих раскопок, возможно, потому, что с тех пор, как в июне 1873 года я прекратил раскопки, он имел обыкновение давать нечто вроде фирмана многочисленным путешественникам, которые приезжали посмотреть на мои раскопки, и, конечно, это прекратилось бы, если бы раскопки возобновились. Таким образом, он продержал меня в Дарданеллах почти два месяца под тем предлогом, что он, дескать, еще не получил подтверждения моего фирмана; наконец он позволил мне продолжить раскопки, но дал мне в качестве охранника некоего Иззет-эфенди [85], единственной задачей которого было ставить мне палки в колеса. Видя полную невозможность продолжать работу, я вернулся в Афины и написал оттуда письмо в «Таймс» (опубликовано 24 июля 1876 года), в котором я выставил поведение Ибрагим-паши на суд цивилизованного мира. Эта статья была перепечатана константинопольскими газетами, и в октябре 1876 года его перевели в другой вилайет.

Таким образом, я мог продолжать раскопки в Трое; однако в конце июля я снова начал копать в Микенах и не мог оставить свою работу там до тех пор, пока полностью не исследовал гробницы. Поистине удивительный успех, сопровождавший мои раскопки, огромные и чудесные сокровища, которыми я обогатил греческую нацию, хорошо известны: во все грядущие века путешественники со всех концов света будут стекаться в греческую столицу, чтобы увидеть там, в музее Микен, результат моего бескорыстного труда. Публикация моей работы о Микенах на английском и немецком заняла весь 1877 год; работа над французским изданием шла до лета 1878 года, и только в июле того же года я мог подумать о том, чтобы продолжить раскопки в Трое. Однако мой фирман от апреля 1876 года был дан только на два года, и теперь его срок уже прошел, и следовало достать новый фирман; возникло много и новых трудностей, которые я не мог бы преодолеть без помощи моего досточтимого друга сэра Остина Генри Лэйарда [86*], посланника ее величества королевы Великобритании в Константинополе, который сгладил все трудности с турецким правительством, добился для меня более либерального фирмана, чем тот, что был у меня раньше, и всегда любезно предоставлял мне свое могущественное содействие в любое время, как только я просил о нем, что иногда в ходе раскопок случалось по два раза в день. Таким образом, я исполняю приятнейшую обязанность и могу теперь сердечнейше поблагодарить его превосходительство публично за все те услуги, что он оказал мне; без этого я никогда бы не мог завершить свою работу. Однако мой новый фирман был готов только в сентябре 1878 года, и между тем у меня было время более тщательно исследовать остров Итаку.

§ VII. Исследование Итаки: 1878

С сожалением я говорю, что о систематических раскопках для археологических целей речь здесь совершенно не шла. Я начал свои исследования в долине под названием Полис, которая находится в северной части острова и обычно считается местом, где находилась гомеровская столица Итаки, – в первую очередь из-за ее названия, которое совпадает с греческим словом «город»; во-вторых, из-за ее великолепной гавани на расстоянии лишь 2 миль от небольшого островка, который теперь именуется Матитарио; это единственный остров в проливе между Итакой и Кефалонией, и его, естественно, всегда отождествляли с гомеровским островом Астер, за которым женихи Пенелопы сидели в засаде, ожидая Телемаха после его возвращения из Пилоса и Спарты [87]. В качестве четвертой причины для отождествления Полиса с местом, где находилась столица Итаки, я могу упомянуть акрополь, который, как кажется путешественнику, он может увидеть на очень крутой скале на высоте около 400 футов на северной стороне порта. Моей первой задачей было взобраться на эту скалу, и я нашел, что она состоит из очень неоднородного известкового камня, который, очевидно, никогда не был тронут руками человека и конечно же никогда не служил в качестве защитного сооружения. Однако, если смотреть на эту скалу снизу, она действительно имеет форму крепости. До сих пор ее здесь называют кастрон, и, скорее всего, точно так же в глубокой древности ее называли полисом; первоначальное значение этого слова, видимо, было акрополь. Таким образом, нет сомнения, что название этой деревни происходит не от настоящего города, как думали раньше, но просто от воображаемой крепости.

Кроме того, эта долина – самое плодородное место на Итаке, и, таким образом, она никогда не могла бы быть использована как место для города; фактически во всей Греции еще не было случая, когда город строили бы на плодородной земле, и менее всего так могло бы быть на скалистой земле Итаки, где пахотная земля так исключительно редка и драгоценна. Таким образом, если в Полисе когда-то и был город, он мог быть построен только на окружающих долину скалистых высотах, а их заостренность, обрывистость и всегда неправильная форма исключают возможность, что на них когда-то жили люди. Полковник Лик (Leake)