Или все, или… - [2]

– Что такое вы себе позволяете?! Как вы смеете прикасаться ко мне?!

– Я всего лишь пытался не дать вам выставить себя в еще более глупом виде, – ответил он с оскорбительной откровенностью.

– Послушайте…

– Нет, послушайте вы, черт побери! – Это скорее походило на пистолетный выстрел, чем на окрик.

Джоанна изумленно раскрыла глаза, а он весьма невежливо подтолкнул ее к креслу, а сам прислонился к темному полированному столу и уставился на нее сверху пронзительными синими глазами. Прежде чем гнев с новой силой овладел Джоанной, она успела отметить с необъяснимой непоследовательностью, что эти глаза очень красивы.

– Я пытаюсь действовать в ваших же интересах…

– Об интересах бедного Чарльза вы уже позаботились, – презрительно перебила его Джоанна. Румянец на ее щеках не уступал в яркости цвету волос.

– Боже, пошли мне терпенья… – На миг он закрыл глаза и провел рукой по иссиня-черным аккуратно подстриженным волосам, затем произнес холодно и зло: – Вы добиваетесь, чтобы я применил кляп? Сейчас вы очень близки к этому.

– Это даже вы не посмеете сделать! – Но она поняла, сама не зная как, что он посмеет.

– Проверьте! Попробуйте только еще раз открыть ваш прелестный ротик прежде, чем я кончу говорить то, что собрался сказать, и увидите. Я доставлю себе такое удовольствие.

Она открыла было рот, чтобы выпустить в него ответный язвительный заряд, но, бросив взгляд на синий шелковый платок, который он достал из нагрудного кармана, все же закрыла его. Ну и свинья! Высокомерная, деспотичная, мерзкая свинья…

– Готов спорить, что соответствую большинству эпитетов, которыми вы сейчас мысленно награждаете меня, – процедил он насмешливо, – но, к несчастью, именно там им и предстоит оставаться – в вашей голове. Итак, на чем мы остановились? Ах да, я пытался не дать вам выглядеть посмешищем…

Она прошипела что-то бессвязное и чуть не задохнулась, но невольно признала про себя, что не осмеливается провоцировать его. Он наблюдал за этим новым приступом негодования, чуть приподняв черные брови, но, не дождавшись словесного его выражения, продолжил с неприятной улыбкой:

– Чарльз пол-Европы засыпал посланиями для вас. Дома вас ждет письмо, где во всех подробностях освещено объединение с «Маллен Букс» – кстати, полностью воспроизведенное на вашем автоответчике. Но по вашей довольно вульгарной вспышке я заключаю, что вы ничего не получали…

Джоанна не ответила, но он и не ждал ответа.

– Предлагаю вам вернуться домой, прочесть письмо, повидаться с Чарльзом, проделать все, что требуется женщинам, чтобы остыть, а после этого мы поговорим.

– Значит, вы увольняете меня? – спросила она с ледяной надменностью.

– Вы когда-нибудь слушаете, что вам говорят?

Ей все-таки удалось вывести его из себя, несмотря на все его самообладание, отметила Джоанна со скрытым удовольствием, наблюдая, как он сделал глубокий вдох, а затем медленно покачал головой.

– Вы – умная женщина, мисс Кроуфорд. Это я узнал из вашего личного дела и из того, что мне поведал о вас Чарльз. Я познакомился с некоторыми вашими проектами – они впечатляют, весьма впечатляют. Так что же случилось с вами за время путешествия по Европе? Вы в самом деле готовы отказаться от места – и, соответственно, приличного жалованья, – повинуясь капризу, в припадке дурного настроения, оттого только, что все случилось без вашего ведома. Я знаю, Чарльз уважает вас как работника и личность, но ему пришлось срочно принять решение, и он не мог обсудить его с вами, поскольку вас просто не оказалось рядом. Вам ясно?

– Мистер Маллен, мне все равно, даже если вы станете проглатывать ежедневно, кроме нашей, еще по сотне других фирм, – проговорила она гневно. – Суть вовсе не в этом.

– В самом деле? – Его улыбка была похожа на что угодно, но только не на улыбку.

– В самом деле! – Никогда еще ей так страстно не хотелось согнать улыбку с лица собеседника. – Единственно, что мне небезразлично, – это способ, которым вы избавились от Чарльза. Эта фирма – смысл его жизни, и не говорите, что не понимаете, о чем идет речь, – раздраженно предупредила она, когда он открыл рот, чтобы возразить. – Я знаю, что для Чарльза – кстати, я самого его знаю гораздо лучше, чем вы, – уйти из фирмы означает то же, что покинуть собственного ребенка. Он создал издательство «Консайз» из ничего, посвятил ему всю жизнь, но вот вторгаетесь вы и выбрасываете его прочь, словно он – пустое место!

– Вы все неправильно понимаете…

– Ах, бросьте!

Он явно не привык, чтобы с ним так разговаривали, это было видно по тому, как сощурились его яркие синие глаза и осуждающе сжались губы. Вполне чувственные губы… Джоанна отметила эту мгновенно промелькнувшую мысль, и она потрясла девушку до глубины души своей неуместностью и заставила заговорить с преувеличенной резкостью:

– Вы отделались от Чарльза, и я ни минуты не сомневаюсь, что он не последний. Я облегчу вам задачу, мистер Мадлен: я слагаю с себя обязанности теперь же.

Последние слова она произнесла с той же интонацией, с какой он сам произнес их несколько минут назад, и этим выразила свое отвращение.

– Я не могу поверить в реальность нашего разговора! – Джоанна сделала движение, собираясь встать, но он толкнул ее назад в кресло несколько сильнее, чем было необходимо. – И сидите спокойно, черт возьми! – прорычал он свирепо. – Я еще не все сказал.