Икс. Место последнее - [21]

– Дай глотнуть.

Выпив, вытерла губы, закурила следующую сигарету и сказала:

– Я могу помочь.

– В смысле?

– Ну, с продажами тебе придется разбираться самому, но я могу взвешивать и фасовать.

– Что ты об этом знаешь?

– Блин, телевизор-то я смотрю.

Кассандра глубоко затянулась сигаретой, и ее накрашенные черной помадой губы задвигались, когда она стала мысленно прикидывать:

– Типа двести таких маленьких пакетиков на молнии, аптекарские весы и опасная бритва. Фасовать по полграмма и по грамму. Может, и по два, как ты думаешь?

– Ты же знаешь, что денег нет?

– Сейчас нет, знаю. Но потом же будут?

– В таком случае придется хранить товар у тебя дома, – сказал Линус.

Кассандра пожала плечами.

– Ну и что? Соцслужба за мной не гоняется, в отличие от некоторых.

– А потом? Когда все заработает. Сколько ты хочешь?

Кассандра ответила сразу, как будто уже обдумала этот вопрос:

– Двадцать процентов. Десять за расфасовку и десять за хранение.

– Но больше всех рискую все равно я.

– Поэтому я и беру всего двадцать.

Кассандра сделала еще один большой глоток из бутылки. Линус наклонил голову и посмотрел на нее. Ее бледные щеки немного порозовели.

– Тебе же завтра на работу.

– Может, и нет. Пойдем ко мне и по-по-потрахаемся?

– Не, я что-то задолбался. А вообще да.

– Что да?

Линус протянул руку.

– Да, пойдем.

Взяв его за руку, Кассандра улыбнулась. Фигура у нее была так себе, и из этого «так себе» Линусу больше всего нравились руки. Маленькие, изящные и теплые, Линуса не раздражал даже темно-синий лак для ногтей. Теперь, держа ее руку в своей, видя блеск в ее глазах и румянец на щеках, Линус почти возбудился. Эмоций добавляло и предчувствие головокружительного будущего. Но он не мог заставить себя спуститься в запущенную квартиру и кувыркаться на прокуренных простынях.

Сейчас, когда он, слегка захмелев, сидел рядом с Кассандрой под бескрайним звездным небом, все казалось таким естественным и многообещающим. Однако не все так просто. Есть работа, которую надо выполнить, и Козел, которого надо избегать. Чиво. Даже имя похоже на рваную рану.

– Остается только главная проблема, – сказал Линус. – Как, блин, продать сто грамм и не закончить свою жизнь на дне озера Бруннсвикен?

– Это он контролирует рынок, да? Бык?

Линус невольно обернулся, чтобы убедиться, что никто не подслушивает. Одно дело – беззаботно, словно лесные пташки, щебетать о важных наркоделах. Но назвать Козла Быком – нечто иное. Это смертный приговор.

– Твою мать, – сказал Линус. – Его зовут Козел. Чиво.

– Как скажешь. Дело вот в чем. Классическая экономика или типа того. Тебе надо или найти новый рынок, или расширить су-у-у-су… Сука! Существующий. У Козла свои клиенты. Тебе надо найти новых.

Томми

1

Казалось, Хагге тоже загрустил и трусил, повесив голову, как и хозяин. Они направлялись на площадь в центре Сарая. Томми никак не мог сосредоточиться на задаче, с которой предстояло разобраться. Ситуация с Линусом его беспокоила. Нет, она его мучила. Он всегда думал, что у Линуса все так или иначе будет в порядке. Он умен и энергичен, с чувством юмора тоже все нормально.

Томми не доверял диагнозам, синдромам и психологам. Есть очевидные заболевания и неврологические нарушения, а все остальное относительно. Того, на кого сегодня навешивают ярлыки с буквенными комбинациями, раньше называли «бестолковым», или «психически неуравновешенным», или как-то еще, но смысл всегда был один: человек не похож на других. А это совсем не то же самое, что однозначное клеймо.

Томми даже не считал Линуса «непохожим на других». Просто он активнее и нетерпеливее многих, но Томми и сам был таким в молодости. Единственное, что Томми соглашался признавать настоящей проблемой, – сложности Линуса с восприятием текстов. У него самого с этим никогда не возникало проблем, да и способность получать информацию через буквы, несомненно, важный навык в современном обществе. Но не жизненно необходимый. Есть множество самых разных занятий, которые бы больше подошли такому смышленому и креативному человеку, как Линус, чем копаться в карбюраторах и катализаторах или как там их.

Томми пытался подтолкнуть Линуса к чему-нибудь, связанному с дизайном, предложил устроить ему практику на телевидении, поскольку предполагал, что учеба на автомеханика его не вдохновляет, а это означает риск скатиться в ту, другую жизнь, примеров которой в Сарае хоть отбавляй.

Когда Линуса взяли за кражу со взломом на складе, это лишь подтвердило подозрения Томми: он попался, он увяз. Томми только не знал, насколько глубоко. В те недели, когда Линус жил у него после исправительного центра, Томми пытался вытянуть из него сведения, заставить его открыться, но Линус отшучивался, называл историю со складом глупостью и говорил, что больше такое не повторится.

Как он тогда объяснит то подвальное помещение, заваленное краденым имуществом и алкоголем, ключ от которого носил в кармане? Да вот, просто хранил его для приятеля, которого, естественно, не может назвать, поскольку Линус не какой-нибудь стукач. Возможно, после этого случая они и начали отдаляться друг от друга, как бы Томми ни старался этому помешать.