Икс. Место последнее - [20]

– Блин, выглядишь хреново.

– Ты тоже, – ответила Кассандра. – Хуже прыщей в жизни не видала.

В их репликах не было ни намека на добродушие – лишь холодная констатация факта. И все же они торопливо обнялись, в основном потому, что теперь у них хватало на это смелости.

– Ты что, перестала заикаться?

– Ти-типа того.

Кассандра посещала логопеда, но существенное улучшение наступило, когда посадили ее отца. Сама она утверждала, что смерть матери, организованная с помощью бутылки финской водки «Koskenkorva» и кухонного ножа, ее нисколько не травмировала. Типичное шведское убийство, говорила Кассандра. В тот момент дома ее не было.

Они снова начали общаться, и изменившиеся обстоятельства складывались в их пользу. Теперь, когда у Линуса были команда и бизнес, он стал терпимее и увереннее в себе, а заторможенность Кассандры отступила, когда она нашла себе подходящую маску и роль, которую могла бы играть. Они не то чтобы стали парой, но Кассандра была первой девушкой, с которой Линус переспал. Он не находил ее привлекательной – лишний вес, сотни шрамов на руках и ногах, оставшиеся после попыток себя порезать, рыхлая белая грудь, – но в процессе это было уже не важно. Приятно было в любом случае.

Кассандра жила в однушке с микроскопической кухней, которая задумывалась как студенческая квартира. Вытяжка над плитой не работала, все кухонные поверхности покрывал слой жира. Стоило взять в руку любую вещь, которая не лежала в ящике, как на ладони оставался липкий след. Поскольку Кассандра не любила дневной свет, единственное в комнате окно было завешено куском плотной ткани, а комнату освещал десяток маленьких ламп.

Мебель Кассандра купила в секонд-хенде или притащила с помойки. Квартира пропиталась влагой и запахом плесени, с которым Кассандра боролась, зажигая благовония. Если сидеть тихо, можно было услышать, как в кухонных шкафах шуршат тараканы.

Затем Линус раздобыл ключ от двери на крышу в доме Кассандры. Он вынес туда два шезлонга, и в основном они проводили время там, если только не трахались, что случалось не так часто.

Было приятно представлять себя королем всего, стоя на балконе, но крыша не шла с этим ни в какое сравнение. Огромная плоская поверхность с панорамным видом размером с два футбольных поля, над которыми властен только ты. Плюс ощущение опасности, ведь от края крыши отделяла лишь доходящая до колена стена, и, если нагнуться над ней, сводило живот.

Однажды, сидя в шезлонгах, распивая водку и наблюдая за закатом, они пообещали друг другу, что вместе спрыгнут с крыши, если к двадцати годам не выберутся из Сарая. Это был напряженный момент, оба смутились и устыдились данного обещания. Но назад свое слово не взяли.

9

Линус достал шезлонги, которые обычно прятал за вентиляционной трубой, и поставил их у южного края крыши с видом на Норртулль и небоскреб центра Веннер-Грен. Температура была чуть выше нуля, и они завернулись в пропитавшиеся запахом благовоний пледы, которые Кассандра принесла из квартиры. Из тайника под распределительным щитом Линус вытащил бутылку водки «Мэджик кристал».

Дядя Матти, дальнобойщик, покупал русскую водку в Эстонии по тридцать крон за бутылку и продавал Матти по восемьдесят, после чего тот вместе с Линусом и Хенриком перепродавал ее, преимущественно подросткам, по сто пятьдесят. Среди постоянных покупателей была и пара алкашей, им обычно делали скидку, поскольку покупали они много.

Под распределительным щитом Линус хранил личный запас бутылок. Из-за болезни у него был риск развития алкоголизма, поскольку алкоголь приглушал навязчивые мысли. Поэтому Линус развивал самодисциплину. Иногда он позволял себе основательно напиться, чтобы расслабиться и перезагрузиться, но не более того. И не чаще раза в неделю. В остальное время заглушать мысли приходилось с помощью бега.

Линус опустился на шезлонг, завернулся в плед, сделал большой глоток маслянистой обжигающей жидкости и протянул бутылку Кассандре, но она в ответ помотала головой:

– Мне вставать через пять часов.

Кассандра обычно вставала в три утра, ехала в промзону Хагалунд, спускалась там в подвал, освещенный люминесцентными лампами, и готовила бутерброды, которые затем продавались в киосках «Прессбюрон». За столом, заставленным контейнерами с помидорами, огурцами, моцареллой, ломтиками ветчины и другими ингредиентами, она надевала наушники с шумоподавлением, слушала группу «Black Veil Brides» и старалась не думать. Закончив в девять утра, она в идеале не должна была заметить, что уже отработала очередной день. Несколько раз это ей удавалось настолько, что на полпути домой она просыпалась и не понимала, где находится, что там делает и кто она такая.

Goodbye agony.[9]

Кассандра закурила «Кэмел», откинулась на шезлонг и посмотрела на звездное небо со спокойным выражением грустной злобы на лице, будто постоянно обвиняла что-то неопределимое.

– У меня тут намечается кое-что, – сказал Линус.

– О’кей, – ответила Кассандра, не поворачивая головы. – Полагаю, что-то незаконное.

– На тысячу процентов.

– Не стоит.

– Сначала послушай.

Линус рассказал ей все. Кассандра уже знала про перекладину для выбивания ковров и парня с татуировкой, поэтому предысторию можно было опустить. Он рассказал о кокаине, его количествах и качестве, о том, что сказал Алекс, и о проблемах, которые перед ним возникли. Когда закончил, Кассандра долго молчала. Затем вытянула руку.