Дебби посмотрела на меня и улыбнулась. Затем улыбка стала шире. Она прикрыла рот ладонью и хихикнула, а потом прислонилась к стене и захохотала.
Потом смех, в котором было что-то заразное, стал похож на истерику. Дебби медленно сползала по стене, а мы, вопреки собственной воле, смеялись над ее бессилием.
— Побойся же Бога, женщина! — выдавил я из себя.
Дебби замолкла, посмотрела на меня и опять откинулась назад — на этот раз ненадолго. Наконец она пришла в себя и сказала:
— Этим ты обязан доктору Ди, Гарри. «Агенту ноль-ноль-семь» елизаветинских времен.
— То есть…
Ее лицо просияло ласковой, счастливой улыбкой.
— Можешь отправляться за своим «астон-марти-ном».