Икона и крест - [23]
— Да.
— Вы обнаружили путевой дневник, который вел кто-то из находившихся на борту?
— Да, юнга по имени Джеймс Огилви.
— С ума сойти! Да где ж вы его откопали?
— С ума и вправду можно сойти, однако это еще не все. Мне, если честно, нужна ваша помощь. Я полагаю, что в дневнике содержится больше, чем видно невооруженным глазом. Что касается права собственности, то тут, скажем так, не все ясно. Мы могли бы встретиться?
— Да, разумеется! И, само собой, не забудьте дневник. Где вы находитесь?
— В Линкольне. Но я могу подъехать к вам прямо сейчас. Чем скорей мы встретимся, тем лучше.
— Вряд ли вы успеете добраться до Национального морского музея к сегодняшнему вечеру…
Ей, как и мне, не терпелось.
— Конечно, успею. Я буду там около пяти.
— Я приготовлю обалденную паэлью…
«Смотри, не отрави меня!» — подумал я.
— … и обещаю не класть в нее яд, — добавила она.
— Тяните за голову. Не так, сильнее — в этом весь смысл. А теперь отрежьте щупальца прямо над глазами.
— И что мне с этим делать? — спросил я, поднимая мокрую блестящую тушку.
— Под раковиной есть мусорное ведро.
— Вообще-то я плохо в этом разбираюсь… — сказал я, пытаясь справиться с кусочками головоногого моллюска.
— Непонятно другое, мистер Блейк.
— Зовите меня Гарри.
Тут моллюск выскользнул у меня из рук. Я, словно охотничья собака, отыскал его и понес к мусорному ведру, стараясь преодолеть легкую тошноту.
— Непонятно другое: почему убили Теббита? Нельзя же всерьез увязывать его смерть с этой рукописью.
В течение секунды я исподтишка ее разглядывал.
С той нашей встречи она почти не изменилась: где-то под сорок, с черными волосами, достигающими плеч, с длинными раскачивающимися серьгами, на лице — ни морщинки, а по акценту можно было догадаться, что какое-то время она провела в Штатах. Я подхватил ее у Национального морского музея, и мы поехали к ней домой. Жила Зоула неподалеку, в просторной современной квартире, располагавшейся на четвертом этаже. Из ее окон открывался прекрасный вид на Гринвич-парк, а благодаря тяжелым стеклопакетам в квартиру почти не проникал уличный шум. На стенах тут и там висели невразумительные картины, но семейных фото я не заметил. По всей видимости, она жила одна.
— Возможно, они пытались убедить его, чтобы он отдал им дневник. И у него отказало сердце.
Зоула посмотрела на меня так, словно проверяла, не шучу ли я.
— Стыд какой! У вас просто разыгралось воображение.
— Что вы знаете об играх моего воображения? — спросил я словно в шутку.
— А что вы знаете обо мне?
Она резала на куски морского ангела. В руках у нее был длинный тонкий нож — похоже, острый как бритва.
— Теперь удалите хрящ, — сказала Зоула. — Не ножом. Выдавливайте его — вот так.
Из щупальца выскочил круглый хрящ, похожий на глазное яблоко.
— Хорошо. Теперь удалите перепонку — вот ту коричневую штуку.
Я изо всех сил скреб ногтями, а слизью перемазался чуть не по локоть. Зоула продолжала живенько резать.
— А как насчет подлинности? Вспомните, как вы опозорились с тем Русцелли.
— Вы имеете в виду Гастади? Водяной знак Нидерландов времен испанского владычества подделать было бы сложно. Кроме того, я показывал рукопись Фреду Суиту в Оксфорде. Подлинность не вызвала у него ни малейших сомнений. Какая мерзость…
— И все равно, Гарри, ваша уверенность в том, что убийство сэра Тоби как-то связано с дневником, — выдумка.
— Я считаю эту связь весьма вероятной.
— В полиции рассудили иначе.
— Они решили, что я просто запутался. Что у меня что-то вроде мужской менопаузы…
Зоула красноречиво промолчала. Потом заговорила вновь:
— Ладно. Теперь промойте его холодной водой, а когда справитесь — начинайте резать хвосты тонкими кольцами.
— Мне что-то нехорошо… — сказал я, с трудом удерживая тонкие щупальца.
— Что можно найти в дневнике четырехсотлетней давности? Из-за чего там убивать?
— Вот и я об этом спрашиваю.
На массивной газовой плите стояла большая сковорода с двумя ручками. Зоула бросала в шипящее масло рис и все остальное.
— Ответ: не из-за чего.
— Не забывайте, что я подвергся нападению. Они выхватили у меня портфель. Я предвидел нечто подобное, поэтому держал рукопись под рубашкой.
— У людей то и дело выхватывают портфели. Что ж, прекрасно! — Она мило улыбнулась и закончила: — Теперь можете отдирать головы креветкам.
— Что вы говорите! Думаете, я забыл? — подначил я ее.
Зоула терла глаза. Было два часа ночи. Мы не стали приводить в порядок стол на кухне и сидели теперь на мягком пушистом ковре, напротив газового камина, обложившись листами.
— Вы не будете возражать, если я переоденусь во что-нибудь более удобное? — спросила она.
— Конечно, не буду, — ответил я, исполненный любопытства.
Зоула на несколько минут исчезла у себя к комнате. Теперь на ней была пижама из белого шелка, сплошь покрытая месяцами, звездами и плюшевыми мишками. Поперек груди маленькими желтыми буквами было написано: «Страстные ночи». Переливающийся красный халат доходил до щиколоток, а на спине был нарисован китайский дракон.
Я разлил остатки вина — мы приканчивали вторую бутылку шабли, которую я прикупил в «Сейнзбериз».
— Есть кое-какие нестыковки, — сказала она.
Наступил новый век – и настала новая эра в жизни молодого писателя. После успешного издания книги он переехал в Москву, но удача капризна и непостоянна, и ему, чтобы удержаться на плаву, приходится осваивать работу сценариста. Только кем бы он ни был – газетчиком, писателем или сценаристом, – прошлое следует за ним неотступно. То, что случилось несколько лет назад в далекой деревне, не так просто забыть, особенно если все действующие лица той трагедии вновь собрались вместе. И сценарий, который приготовила для них судьба, не изменить.
Джеймс Хэйзел – ярчайший представитель молодого поколения авторов британского триллера. Ему удалось вдохнуть новую жизнь в этот жанр, сплавив его с детальным расследованием тайн недавней истории. Массовые преступления минувших дней неожиданно и жутко воскресают в современности… Адвокат Чарли Прист стал жертвой нападения в собственном доме. Угрожая в буквальном смысле высверлить ему глаза, преступник требовал отдать то, чего у Чарли не было и быть не могло. Непрошеному гостю пришлось уйти ни с чем – а вскоре его обнаружили посаженным на кол.
Журналистка-фрилансер Алекс Дейл получает задание написать статью о людях в состоянии длительной комы. Ее особый интерес привлекает история пациентки, находящейся на излечении в больнице городка Танбридж-Уэллс. Полтора десятка лет назад Эми Стивенсон, тогда пятнадцатилетняя школьница, стала жертвой жестокого нападения. Преступника так и не нашли. Говорить Эми не может, но врачи полагают, что она все слышит и понимает. Алекс – сверстница Эми. Она выросла в соседнем городке и не забыла о кошмарном происшествии, в свое время потрясшем всю округу.
Однажды, проверяя свой профиль в «Фейсбуке», Джесс Маунт обнаруживает посты близких и друзей, которые скорбят… по ней. Дата смерти – ровно через 18 месяцев. Джесс решает, что это чей-то дурацкий розыгрыш. Но проходит время, публикации продолжают появляться… Девушка видит фото своей свадьбы, а затем и фотографии собственного крошечного сынишки… Как такое возможно? Джесс шокирована: а что, если все это – предупреждение, страшный отблеск ее грядущей судьбы? Может ли она изменить будущее, и стоит ли пытаться спасти себя, если тогда ее сын, которого она уже успела полюбить, вероятно, не родится?..
Цирк – удивительное место, но что мы о нём знаем? Ровным счётом ничего. Екатерине повезло оказаться в одном из самых загадочных цирков страны. Интересно? Может быть. А если артисты цирка начнут погибать? Ещё интересней? А что будет, если сама девушка не совсем обычный человек и обладает силой, за которой охотятся? Страшно? Ну, тогда Добро пожаловать в цирк!
Твоя планета захвачена чужими. Они сделали из людей зомби, а тебя и горстку повстанцев загнали в подземный бункер, как крыс. В небе уже не видно солнца от вражеских кораблей, а они всё прибывают. Совсем скоро твоя родная планета превратится в колонию, и люди будут безжалостно стёрты с её лица. Что сделаешь ты, чтобы остановить этот кошмар? Продолжение фантастической саги «Интроверт».
Глубоко под закованной в ледяной панцирь поверхностью Антарктиды обнаружен огромный подземный лабиринт. В одной из его пещер найдены остатки древнего поселения, возникшего около пяти миллионов лет назад, то есть еще до появления самых ранних предков человека. Кто же жил здесь в те давние времена? Команда ученых-антропологов должна спуститься к центру Земли, чтобы разгадать эту загадку и заодно выяснить происхождение найденной в подземном поселке статуэтки, вырезанной из цельного алмаза. Но темные туннели, пещеры и подземные реки скрывают не только эту тайну.
Сильное землетрясение в районе древней израильской крепости Масада обнажило неизвестное захоронение, сокрытое в недрах горы. На осмотр находки прибыли трое специалистов – сержант спецназа США Джордан Стоун, священник из Ватикана Рун Корца и археолог Эрин Грейнджер. Захоронение оказалось частью подземного храма с таинственным саркофагом. Сохранившиеся знаки свидетельствовали о том, что некогда здесь была спрятана священная книга. По легенде, Иисус Христос начертал ее собственной кровью, заключив в ней тайну своей божественности…
В джунглях Амазонии находят белого человека с отрезанным языком. Он умирает, успев передать миссионеру жетон с именем Джеральда Кларка, спецназовца армии США. Джеральд Кларк был агентом разведки и пропал в Бразилии четыре года назад вместе с экспедицией, организованной специалистом по тропическим растениям Карлом Рэндом. Какие тайны хранит в своих девственных лесах эта самая загадочная область земного шара? Где находился Кларк целых четыре года? И какая судьба постигла остальных членов экспедиции?
В 1845 году экспедиция под командованием опытного полярного исследователя сэра Джона Франклина отправляется на судах «Террор» и «Эребус» к северному побережью Канады на поиск Северо-Западного прохода из Атлантического океана в Тихий — и бесследно исчезает. Поиски ее затянулись на несколько десятилетий, сведения о ее судьбе собирались буквально по крупицам, и до сих пор картина происшедшего пестрит белыми пятнами. Дэн Симмонс, знаменитый автор «Гипериона» и «Эндимиона», «Илиона» и «Олимпа», «Песни Кали» и «Темной игры смерти», предлагает свою версию событий: главную угрозу для экспедиции составляли не сокрушительные объятия льда, не стужа с вьюгой и не испорченные консервы — а неведомое исполинское чудовище, будто сотканное из снега и полярного мрака.