Бедняга Позин сильно нуждался в новых положительных эмоциях и, не надеясь на то, что эта красотка окажется дома и будет свободна, все‑таки набрал номер.
Ему повезло. Она не только его мигом вспомнила, но и была свободна в ближайшие вечера, потому что певец отъехал на кратковременный отдых в США к своим друзьям, тамошним геям, о чем она весело и сообщила.
Позин пригласил Нину в дорогой японский ресторан, где они отведали разные экзотические блюда и взбодрились горячим сакэ, до которого девушка оказалась очень охоча. По дороге к ней домой они заехали в супермаркет и затарились всевозможной едой и напитками. Позин проявил свою обычную щедрость, что не осталось незамеченным его новой подругой.
Нагруженные пакетами, они прибыли на ее съемную, но вполне уютную квартиру в районе новостроек, где Позин, предусмотрительно оставив дома мобильный телефон, завис на два дня. Но больше он общества этой прелестницы выдержать не смог и, более того, искомого расслабления и отдохновения не обрел.
Дело не в том, что Нина была непроходимо глупа. Во всяком случае она не позволила этого факта обнаружить, ибо была как‑то заторможена и застенчиво молчалива во всем, кроме секса. В этой сфере она, напротив, была шумна, опытна и изобретательна, так что первую ночь и утро они провели весьма продуктивно.
Но сексуальный порыв естественным образом иссяк, и Позину стало непреодолимо скучно. Заняться было до омерзения нечем. Нина сосредоточенно смотрела на экран, где мелькали идиотские клипы МузТВ, а говорливый Позин буквально лез на стенку от невозможности установить с понравившейся ему девицей вербальный контакт. Он стал ей рассказывать забавные истории из жизни и похождений попсовых знаменитостей, что на ура проходило у девушек другого круга. Но Нина и сама прекрасно знала, что там творится и кого там кличут не Олег Наумович, а Ольга Наумовна, то есть, кто там открытый гей, а кто на самом деле гей, хотя и усердно изображает из себя бабника. Очень скоро выяснилось, что мир музыки, пения и балета ее мало интересует. А вот что ее интересует, Позин, несмотря на предпринятые титанические усилия, выяснить так и не сумел.
Из печатной продукции в квартире имелись гламурные журналы, от которых Позина тошнило, и брошюры со сканвордами, разгадывать которые он разумно считал чистой потерей времени.
Дойдя до точки внутреннего кипения, Позин попытался развлечь ее политическими сплетнями, но кроме Путина никаких политических фигур она не знала, а эпоха Ельцина, изученная Позиным досконально, была для нее какой‑то древней историей. Когда он поведал Нине о том, как некие из нынешних олигархов украли огромные заводы и нефтяные компании, она со странной для ее возраста и образования мудростью заметила:
— Везде все воруют и тут, и у нас в городе, да и в Америке тоже наверняка воруют, если получается.
Позин стал расспрашивать про ее город и про нее саму. На все его вопросы она отвечала дружелюбно, но односложно. Она с Украины, из небольшого городка в Донбассе, в детстве ходила в балетный кружок, но потом бросила. Через два месяца ей будет восемнадцать. С мужиками спит с тринадцати лет. Матери тридцать восемь, и она недавно родила ей братика, хотя мужа у нее нет. Она выдавала конкретную информацию и замолкала, никак не оценивая ее. У Позина создалось впечатление, что у нее нет никакого собственного мнения ни по какому вопросу. То есть вообще.
Единственный комментарий, который ему удалось от Нины слышать, относился к показываемым по телевидению клипам. Про одни она говорила «клево», про другие «прикольно». Устанавливать глубокую разницу между этими двумя оценками для Позина было уже слишком тяжело и морально, и физически.
Тоска его не покидала. Даже усугубилась. С горя он один выдул почти целую бутылку виски без соды, закусывая ветчиной с консервированными бобами. То, что он нажрался, как свинья, тоже не вызвало у девушки никакой реакции, кроме замечания:
— Все пьют, и у нас в городе тоже…
После этого чисто философского обобщения Позин окончательно вырубился.
Правда, ночью она довольно бесцеремонно растолкала его и откровенно и страстно употребила по полной. Хотя Позин терпеть не мог заниматься сексом в пьяном виде, пришлось подчиниться. Проснулся он среди бела дня с раскалывающейся башкой.
Нина налила ему оставшийся виски со словами:
— Тебе похмелиться надо!
Сама она была свежа и по–прежнему молчалива. Он послушно махнул почти полный стакан и снова провалился в тяжелый сон, покинувший его в тот час, когда уже стемнело. Нина сосредоточенно смотрела свои любимые клипы. Позин почувствовал себя наголову разбитым и окончательно сломленным.
Хочешь, яичницу сварганю? — отрываясь взглядом от экрана, заботливо спросила девушка, как‑то умудрившись за громом музыки расслышать, что бездыханное тело на постели наконец зашевелилось.
Позин отрицательно помотал больной головой и с трудом произнес:
— Сделай мне крепкого чаю.
«Бежать, бежать отсюда как можно скорее на свежий воздух», — билась в его пульсирующих висках единственная мысль.
После горячего крепкого чая немного полегчало, и Позин демонстративно поглядел на часы:
