Икона для Бешеного 2 - [79]

Итак, скажешь, где бумаги? — донесся до его слуха спокойный голос Бритого.

Рокотов отчаянно закивал головой. Ему уже было все равно, лишь бы вымести из себя этот дикий осиный рой, свободно вздохнуть…

Над ним снова склонился Химик и что‑то накапал из другой пипетки. Как по волшебству, боль мгновенно прекратилась.

По лицу Рокотова сбегали не ручьи, а целые потоки пота, он отчаянно кашлял, старясь выплюнуть остатки осиного роя. Глаза его слезились, но жизнь медленно возвращалась к нему.

Воды… — прохрипел он. — Дайте воды, мать вашу…

— Дайте ему воды, — разрешил Бритый и деланным тоном добавил: — Что мы, звери, что ли?

Вероятно, Рокотова неправильно поняли. Вместо того чтобы дать воду в стакане, на него снова обрушился поток ледяной колодезной воды из второго эмалированного ведра

Константин вновь зашелся болезненным кашлем.

Ну и кретины! — выругался Бритый. — Заставь дурака молиться, так он лоб расшибет! На кой ведро притащили, остолопы? Дайте ему воды в кружке. Иначе он и слова сказать не сможет. Если спазмы начнутся, значит, все зря…

Рокотову быстро принесли воду, и он жадно выпил всю кружку до дна.

Вернемся к нашим бумагам, — предложил Бритый. Он сидел в том же кресле, где до него находилась Людмила. — Чтобы не возникло путаницы, поясню для малопонятливых: мне нужны от тебя те бумаги, что достались тебе от Ангулеса, когда ты занимался делом той самой веселой вдовы, что сейчас валяется связанная на кровати. Если честно, то мне лично эти бумажки на х… не сдались. Но заказчик за них платит. И значит, я их от тебя получу во что бы то ни стало. Кстати, рядом с твоей бабой сейчас стоят двое моих бойцов, смотрят на нее и ждут, когда получат разрешение ее развязать. Но не для того, чтобы освободить, а потому, что связанную бабу трахать сложно. Мы же не извращенцы какие‑то… Мы нормальным способом трахаться привыкли… Итак, где бумаги?

Константин слушал долгую речь Бритого, молчал и только потирал шею. Он лихорадочно размышлял. Помощи было ждать неоткуда: в офисе не знали, где он находится. Савелий, прежде чем они расстались, предупредил, что дела требуют его присутствия в другом месте. Ситуация казалась безвыходной. Вероятно, придется пожертвовать бумагами…

Бритый по–своему растолковал затянувшееся молчание Рокотова.

И на этот случай, случай твоего молчания, чтобы освежить твою память, у нас есть свой приемчик! — весело произнес он и кивнул кому‑то из подручных.

Тот моментально исчез.

Бритый обернулся к Рокотову:

Действует безотказно. Да ты сейчас сам увидишь. — Он хитро подмигнул.

На террасу взбежал парень с огромной немецкой овчаркой. У той язык свесился до самого дощатого пола террасы, и с языка капала слюна. Сегодня был очень жаркий день, и кобелю в его теплой шкуре было невыносимо жарко.

Я тебя снова Химику не отдам, — сообщил Бритый. — Он парень толковый, но иногда с дозой ошибается, не дай Бог, ошибется… А нам приказано бумаги из тебя выбить любой ценой.

Это кем же приказано? — выдавил Рокотов.

Бритый внимательно посмотрел на него:

А я тебе честно скажу кем, — неожиданно произнес он. — Я сегодня добрый. Да и не в русском характере отказывать в последнем желании обреченным на смерть. Приказал нам добыть бумаги господин Горст. Слышал про такого? Большой человек из Государственной Думы. Я и мои ребята с ним давно работаем, еще со времен КГБ. Как наш отдел расформировали, так он сразу нам создал специальную структуру, где мы сейчас и трудимся.

Кем же вы работаете? — нашел в себе силы поинтересоваться Константин.

Рокотов старательно тянул время, однако еще сам не зная, зачем.

По своему основному профилю, как в КГБ! — весело ответил Бритый. — Дворники, ассенизаторы мы или, как говорит один из героев ментов, санитары леса. Чистим территорию, то есть людскую территорию, выводим грызунов… Таких, как ты, мелких и поганых.

Это еще неизвестно, кто из нас грызун. прохрипел Рокотов.

Бритый сочувственно хохотнул:

Как мне нравится видеть такие примеры предсмертной отваги! — И тут же посерьезнел: — Только ведь никто это не оценит… В газетах про тебя не напишут. Семья тобой гордиться не сможет. Тебе посмертно не вручат орден. Даже косточки твои никто не найдет. Разве что бродячий пес… Кстати, насчет пса! Мы совсем забыли!

Бритый сделал знак подручным, и те притащили из домика плачущую Людмилу. Ее чудесное платье было разорвано, и сквозь дыры виднелась сочная женская плоть.

Бритый весело хлопнул в ладоши, словно дрессировщик в цирке:

Приступим! Выпускай песика! А то засиделся он в машине‑то…

Тот, что держал пса, ослабил поводок. Пес зарычал и немедленно двинулся на Людмилу. Константин успел отметить про себя, что это было довольно странно: из всех присутствующих на террасе пес выбрал именно ее! Но тут же Рокотов понял почему…

Пес рвался на поводке, стремясь приблизиться к Людмиле. Он зверел на глазах, его розовое собачье достоинство обнажилось и оказалось далеко не маленьких размеров. Пес словно обезумел. Он хотел только одного. Он хотел трахнуть Людмилу.

Людмила это поняла, и в ее глаза мелькнул животный страх. Представить себе, что на глазах десятка мужиков тебя отымеет немецкая овчарка…