Икбал Фарук и сокровища короны - [38]

Дядя больше ничего не сказал, потому что отец взял коробку и ударил дядю ею по шее.

— Держи пасть закрытой, и ни слова не говори королеве. Ты понял, Рафик?

— О, мы едем к королеве? — ответил дядя.

Машина остановилась, и дверь открылась. Человек в темном костюме встретил нас. Это был Клаус Риснаскос.

— Добрый день, дорогая семья Фарук, и добро пожаловать в замок Амалиенборг. Следуйте за мной. Королева с нетерпением ждет встречи с вами.

Мы шли за ним, поднимались по лестницам, проходили через множество больших красивых комнат, наполненных люстрами, картинами и коврами.

— Представьте себе, что у королевы есть турецкие ковры, как у нас, — прошептал отец.

— Да, мы почти пришли, — сказал Клаус Риснаскос, стоя перед огромной дверью. — Мы стучимся, королева говорит «войдите», мы входим. Не забудьте поклониться, когда я открою дверь. Потом мы подходим к Ее Величеству, и вы снова кланяетесь. И вы заговариваете с королевой, только отвечая, когда она что-то спросит.

— Ты все понял, Рафик? — прошептал отец.

— Вы что-то сказали, мистер Фарук? — спросил Риснаскос.

— Нет, нет, сэр.

— Я хочу напомнить вам, что Королева не одна, и что его Королевское Высочество принц Хенрик также будет присутствовать во время вашего визита.

Затем Риснаскос постучал и открыл дверь после того, как королева сказала: «войдите». Мы оказались в огромном зале и так изумились, что совсем забыли поклониться.

— Да поклонитесь же, — прошептал Клаус Риснаскос.

Мы послушно поклонились и пошли к королеве, она сидела в огромном красном кресле и курила сигарету, а принц Хенрик сидел рядом со своими двумя таксами на коленях. Когда мы встали перед ней, мы снова поклонились.

— Добрый день, и добро пожаловать в наш дом. Кто же спас наши драгоценности? Кого мы должны благодарить от всего нашего сердца? — спросила королева.

Трудно было поверить, что королева говорила прямо с нами.

— Это мои два сына, стоящие прямо здесь, — сказал папа с гордостью, указывая на Тарика и меня.

— Дорогие ребята, да, вы должны извинить меня за то, что я не могу встать. Это дьявольское колено, которое все время болит. Ну, дорогие мальчики, принц и я выражаем нашу глубочайшую благодарность. И от имени всей датской нации и народа Гренландии принц и я надеемся, что вы ее примете.

Она вручила нам каждому по большой медали.

— Да, это также и от нас, — сказал принц Хенрик, улыбаясь.

— Эй, да ты разговариваешь, черт возьми, как наш смотритель Али из Египта, — воскликнул дядя Рафик.

В большом бальном зале стало довольно тихо.

— О, я имел в виду просто…

— Ха, ха. Отлично сказано, — сказал принц, так что его живот затрясся, и таксы у него на коленях тоже начали раскачиваться.

— О да, у принца очень уникальный юмор, а вы кто? — спросила королева дядю Рафика.

— Ну, я любимый осёл мальчиков, и я действительно помог спасти эти драгоценности. О, ты только послушай, королева. О, я имею в виду, Вам следует послушать это, королева, все это, вообще, началось с обезьяны, которую я достал, нет?

— Хорошо-хорошо. Мы очень хорошо думаем о животных, да, Хенрик? — сказала королева.

— Да-да. У меня много было зверюшек, когда я был маленький, — ответил принц и снова засмеялся.

— Хорошо, тогда я достану для вас обезьяну. Вот что я сделаю.

— О, обезьяну? — спросила королева.

— Да, да. Я всегда мечтал стать поставщиком королевского двора, сказал он, — хлопая отца по спине.

— И чтобы показать мою радость сотрудничества, вот вам несколько сигареток, для начала.

Папа просто стоял и отстраненно смотрел перед собой, не сказав ни слова, а королева приняла пачку зеленого «Лука» от дяди с удивлением.

— О, у Ее Королевского Высочества есть еще дела сегодня, и, к сожалению, нам пора, — сказал Клаус Риснаскос и начал выводить нас из зала.

— Да, да, хорошо, и скоро увидимся, я найду для вас отличную индийскую обезьяну с родословной и всем таким, — сказал дядя по пути.

— О, спасибо вам, мы очень признательны, — сказала королева.

— Ну, разумеется!

Риснаскос последовал за нами в машину.

— О, это было, ну, да, поучительно, — сказал он.

В машине по дороге домой было абсолютно тихо. И когда мы добрались до Блэгэрдсгаде, отец молча прошел в спальню и закрылся там.

* * *

В комнате было совершенно тихо. Единственные голоса, что я слышал, это голоса детей, которые остались на школьном дворе. Жанетт Ольхольм просто сидела и смотрела перед собой. Через какое-то время она пробормотала:

— Но… ты действительно был у королевы, и действительно ли она курит зеленый «Лук»?

— Да. Она без ума от них.

— А, ну да. А принц Хенрик, какой он на самом деле?

— Милый и смеется все время, так что у него трясется живот, и он разговаривает, как наш смотритель Али, — ответил я.

— О, ваш смотритель Али? Но он из Египта, не так ли?

— Да, но принц Хенрик выглядит так же.

— Ах, я думаю, ты ошибаешься, Икбал.

— Нет, все так, у них на полу были турецкие ковры, и у Али тоже.

— Ого, но не уверена, что…

— Ладно, слушайте, я пойду, становится холодно уже, — сказал я, решив, что и так много времени там проторчал.

— Да, да, конечно, и приходи, когда тебе захочется поговорить, ну, или у тебя произойдет что-то захватывающее. Я с удовольствием… О, я думаю, важно иметь взрослого, чтобы поделиться своими проблемами, не так ли?