Иисус глазами очевидцев. Первые дни христианства. Живые голоса свидетелей - [147]

Больше вопросов вызывает соотношение между «обитало с нами» и «мы видели» в стихе 14. Если под «мы» имеется в виду одно и то же, то оба «мы» должны относиться к ученикам Иисуса, и «мы видели» является истинным множественным числом — диссоциативным «мы», означающим «я и другие ученики»[992] — а не «мы» авторитетного свидетельства. Однако «с нами» может относиться и ко всему человечеству: Иисус, воплощенное Слово, жил человеческой жизнью среди людей. Тогда «мы» в «мы видели славу Его» может быть эквивалентно «я» — то есть это «мы» авторитетного свидетельства. Я склонен полагать, что так оно и есть: не только из–за характерности этой идиомы для Иоанна, но и потому, что в таком случае «мы» авторитетного свидетельства в прологе Евангелия образует inclusio с «мы» авторитетного свидетельства в его эпилоге. Однако тот, кто читает или слышит 1:14 в первый раз, этого не поймет. Даже если такой читатель знаком с «мы» авторитетного свидетельства, отсутствие термина «свидетель» или «свидетельствовать» в данном стихе оставит его без четких указаний на то, что множественное число здесь следует понимать в этом смысле. Такой читатель не сможет сказать, обращается ли это первое «свидетельское показание» в Евангелии к опыту единственного свидетеля, написавшего Евангелие, или группы учеников, от имени которых он пишет (в этом случае можно было бы говорить о групповом, корпоративном авторстве). Эта двусмысленность продолжается и впоследствии: даже в первой части заключения Евангелия (20:30–31) речь идет только о свидетельстве учеников Иисуса в целом. И лишь во второй части заключения, как мы уже видели, на первый план выходит один конкретный ученик — важнейший свидетель и, как выясняется, автор Евангелия. Таким образом, как и другие эпизоды этого Евангелия (например, 19:35), 1:14 необходимо перечитать еще раз, в свете открывшейся читателю личности автора. Тогда только можно увидеть, что в 1:14 речь идет не о множестве учеников, но об авторитетном «мы» Любимого Ученика. О том, почему личность автора как важнейшего свидетеля и автора Евангелия не раскрывается до самого конца — повторю еще раз, я намерен поговорить в следующей главе.

Прецедент «мы» авторитетного свидетельства у пророков

В этом Евангелии есть еще один отрывок, который можно истолковать, признав в нем «мы» авторитетного свидетельства. Случаи 21:24 и 1:14 разъяснены нами достаточно и не нуждаются в дополнительных подтверждениях, содержащихся в предыдущем разделе. Однако аргументация предыдущего раздела, если она убедительна, дает нам дополнительное свидетельство сознательного использования автором этой идиомы.

В 12:38, подводя итоги общественного служения Иисуса, Иоанн цитирует по Септуагинте Ис 53:1, подчеркивая, что общим ответом Иисусу было неверие. в этом неверии он видит исполнение пророчеств Исайи, как Ис 53:1, так и Ис 6:10, которые Иоанн цитирует дальше, в стихах 39–40. Цитата из Ис 53:1 как нельзя лучше подходит для подведения итогов деятельности Иисуса от начала его служения и вплоть до начала Страстей, поскольку этот стих появляется в начале знаменитого рассказа Исайи о Страдающем Служителе Господнем (Ис 52:13–53:12) — отрывка, который Иоанн, как и многие другие раннехристианские писатели, несомненно, понимал как пророчество о Страстях и смерти Иисуса[993].

Однако как именно Иоанн понимает Ис 53:1? Прежде всего, от чьего лица написан стих, приведенный Иоанном? Комментаторы часто и справедливо указывают, что две строки цитируемого стиха соответствуют двум сторонам общественного служения Иисуса: его словам («слышанному от нас») и делам или чудесам («мышце Господней»)[994]. Однако большинство комментаторов не объясняют, от чьего имени здесь ведется речь. Очевидно, не от имени проповедников христианского благовестия, как в этой же цитате у Павла (Рим 10:16)[995], поскольку в этом контексте речь идет о вести Иисуса, которой не поверили те, кто слышал его слова и видел его дела на протяжении повествования, вплоть до этого момента. Так, например, Бисли–Мюррей предполагает, хотя и в качестве лишь одного из вариантов, что в понимании этой цитаты у Иоанна говорящий, от лица которого идет речь, может быть Иисусом. Иисус вполне мог назвать свои слова «слышанным», поскольку, согласно этому Евангелию, услышал свои слова от Отца (3:34; 7:16; 8:26; 12:49)[996]. Однако в то же время, как ясно дает понять Евангелие, эти слова были свидетельством Иисуса (3:11, 32; 5:31; 7:7; 8:14, 18; 18:37). Поэтому вполне естественно, что здесь, как и в 3:11, по отношению к нему используется «мы» авторитетного свидетельства. Естественно это и в контексте Исайи, где эти слова — жалоба Страдающего Служителя на то, что его весть, принесенная от Бога, отвергнута. Ведь Служитель — также и свидетель Божий (Ис 43:10; 55:4). Иоанн должен был хорошо это сознавать, поскольку, как мы покажем в следующей главе, важная тема свидетельства и связанные с ней метафоры в его Евангелии связаны с второ–Исайевым изображением космического суда истины, на котором Служитель и Израиль выступают как свидетели Бога. Возможно даже, что именно из–за «мы» авторитетного свидетельства, вложенного в уста Страдающего Служителя в Ис 53:1, Иоанн применил эту идиому к Иисусу, свидетельствующему в свою пользу, в своем Евангелии (3:11).