Иисус для неверующих. Основатель христианства без мифов, легенд и церковных доктрин - [12]
Во-вторых, нигде, ни у одного древнего историка, нет никаких указаний на то, что какой-либо властелин ради переписи или сбора податей приказывал людям возвращаться в края предков. Для такого нужна столь эффективная работа правительства и такое искусство учета, которого у нас нет и сейчас. И уж тем более его не представить в древнем мире, где никто не получал никаких свидетельств о рождении, браке или смерти. Есть и еще одно обстоятельство, которое делает такое предположение абсурдным. В генеалогии Луки (3:23–38) перечисляется сорок одно поколение от Давида до Иосифа. Вопрос: сколько прямых наследников наберется у человека за сорок одно поколение? Их число должно измеряться миллионами! У царя Давида было множество жен – возможно, не тысяча, как у его сына Соломона, но не меньше нескольких сотен. Пара-тройка поколений, может, чуть больше, – и чуть ли не все кругом могли претендовать на право зваться потомками Давида. Сама идея о том, что правительство – любое правительство – знало в точности, кто кому кем приходится, и могло потребовать от людей вернуться в «город Давидов» для переписи, непредставима, если не сказать – абсурдна. Если бы такой подход применяли в прямом смысле слова, стоит ли удивляться, что в гостинице не нашлось свободных мест! Ни на Ближнем Востоке, ни даже в современном мире, нет такого города, нет такой страны, способной совладать со столь огромным притоком людей. Истории здесь нет и не было!
Стоит воспринять детали рождественской легенды у Луки в прямом смысле – и она рассыпается на глазах. Люди, в общем-то, не представляют, что от Назарета до Иерусалима примерно 150 километров, а от Назарета до Вифлеема – где-то сотня. Это неделя, а то и десять дней пути. В ту эпоху путешествовать можно было или пешком, или верхом на осле. Ни кафе тебе, ни мотелей. Спишь в чистом поле, ешь все, что взял, да может, купишь что в дороге. Днем палит, надо искать тень. Ночью тьма кромешная, и после заката идти опасно. Если собрать все это воедино, встает вопрос: какой муж в здравом рассудке потащил бы в такое путешествие беременную жену на восьмом, а то и девятом месяце? Как ему вообще могло прийти в голову взять ее с собой? В конце концов, в то время женщин не вносили в списки для голосования, их не облагали налогами, а в жизни общества они не принимали решений вообще. Очевидно, что литературный прием, к которому прибегнул Лука, чтобы привести Иисуса к моменту его рождения в Вифлеем и тем самым подкрепить растущую мифологию, имеет немало уязвимых мест.
Далее. У Луки Иисус и его родители не бегут в Египет, как предполагал Матфей, а остаются близ Иерусалима и ждут церемонии обрезания младенца на восьмой день его жизни и обряда очищения на сороковой день. Лишь затем все семейство неспешно возвращается в свой дом в Назарете, где, согласно традиции, Иисус и вырос. Несомненно, там же он и родился.
Рождение Иисуса в Вифлееме – лишь часть искусственно созданного мифологического образа. Он родом из Назарета, ничем не примечательного городка, о котором люди позже говорили: «Из Назарета может ли быть что доброе?» (Ин 1:46). Но Иисус был явно выходцем из Назарета – и едва мы выходим за пределы мифотолкований, которыми овеяна его жизнь в Евангелиях от Матфея и Луки, это со всей ясностью следует из самой библейской истории.
Анализ ставит ряд вопросов. Что такого было в этом Иисусе? Отчего люди приписали ему рождение в Вифлееме и окружили его космическими знаками и чудесами? Каким нужно было быть человеком, чтобы собрать вокруг себя столько мифов? Почему их приложили к нему? Какая сила в истории побудила людей возвысить Иисуса и переместить место его рождения из глухого закутка Иудеи в город великого царя?
От Назарета до Вифлеема – где-то сотня километров… Какой муж в здравом рассудке потащил бы в такое путешествие беременную жену?
Стоит воспринять все в прямом смысле, и миф, овеявший жизнь Иисуса, рушится на глазах. Но значение его жизни по-прежнему требует объяснения. Завершив наш анализ, возможно, мы сумеем его дать. Но пока достаточно сказать: Иисус родился в Назарете Галилейском. Не было никаких звезд, никаких ангелов, никаких волхвов, никаких пастухов и никаких яслей. Таков наш первый вывод. Пойдем дальше.
3 Родители Иисуса: литературный образ
Не Он ли плотник, сын Марии?
Мк 6:3
Не Он ли сын плотника? Не Мать ли Его называется Мариам?
Мф 13:55
Едва рождественские рассказы отложены как не имеющие ничего общего с историей, возникает вопрос: кем на самом деле были родители Иисуса? Что мы можем сказать о них с исторической точки зрения – и можем ли мы вообще хоть что-то о них сказать?
Некоторых удивит сама постановка вопроса – ибо они слишком долго считали мифологию историей. Всем известно: земного отца Иисуса звали Иосиф. В конце концов, разве мы не встречались с ним неоднократно – в произведениях христианского искусства, в рождественских вертепах, на праздничных открытках? Он столь знаком, что мы узнаем его с первого взгляда. Вот он идет в Вифлеем рядом с осликом, на котором восседает беременная Мария; вот он с решительным видом у яслей, держит посох в руках, оберегает жену и младенца, лежащего в колыбельке. И почти никто и никогда не подвергал сомнению ни достоверность этих изображений, ни то, что Иосиф – настоящее имя этого человека.
Однажды биологические часы остановятся. Во что верить, когда точно знаешь, что конец неминуем? На что можно надеяться, если больше не готов слушать благочестивые сказки? Критики называют Джона Шелби Спонга самым лютым еретиком ХХ века. Сторонники – предтечей новых глобальных сдвигов в религиозном мировоззрении. Эта книга – первая возможность для русскоязычных читателей познакомиться с идеями одного из блестящих интеллектуалов нашего времени, задающего направление всем самым интересным богословским спорам сегодня.
Макс Нордау"Вырождение. Современные французы."Имя Макса Нордау (1849—1923) было популярно на Западе и в России в конце прошлого столетия. В главном своем сочинении «Вырождение» он, врач но образованию, ученик Ч. Ломброзо, предпринял оригинальную попытку интерпретации «заката Европы». Нордау возложил ответственность за эпоху декаданса на кумиров своего времени — Ф. Ницше, Л. Толстого, П. Верлена, О. Уайльда, прерафаэлитов и других, давая их творчеству парадоксальную характеристику. И, хотя его концепция подверглась жесткой критике, в каких-то моментах его видение цивилизации оказалось довольно точным.В книгу включены также очерки «Современные французы», где читатель познакомится с галереей литературных портретов, в частности Бальзака, Мишле, Мопассана и других писателей.Эти произведения издаются на русском языке впервые после почти столетнего перерыва.
В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.
В Тибетской книге мертвых описана типичная посмертная участь неподготовленного человека, каких среди нас – большинство. Ее цель – помочь нам, объяснить, каким именно образом наши поступки и психические состояния влияют на наше посмертье. Но ценность Тибетской книги мертвых заключается не только в подготовке к смерти. Нет никакой необходимости умирать, чтобы воспользоваться ее советами. Они настолько психологичны и применимы в нашей теперешней жизни, что ими можно и нужно руководствоваться прямо сейчас, не дожидаясь последнего часа.
На основе анализа уникальных средневековых источников известный российский востоковед Александр Игнатенко прослеживает влияние категории Зеркало на становление исламской спекулятивной мысли – философии, теологии, теоретического мистицизма, этики. Эта категория, начавшая формироваться в Коране и хадисах (исламском Предании) и находившаяся в постоянной динамике, стала системообразующей для ислама – определявшей не только то или иное решение конкретных философских и теологических проблем, но и общее направление и конечные результаты эволюции спекулятивной мысли в культуре, в которой действовало табу на изображение живых одухотворенных существ.
Книга посвящена жизни и творчеству М. В. Ломоносова (1711—1765), выдающегося русского ученого, естествоиспытателя, основоположника физической химии, философа, историка, поэта. Основное внимание автор уделяет философским взглядам ученого, его материалистической «корпускулярной философии».Для широкого круга читателей.
В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.
Эта книга основана на уникальном курсе, посвященном двум выдающимся интеллектуалам ХХ века, психоаналитику Зигмунду Фрейду и писателю Клайву Стейплзу Льюису – людям, которым удалось сказать в ХХ веке нечто принципиально новое о Боге и человеке и так называемых вечных вопросах: как жить и во что верить. Впервые в одной книге сопоставлены идеи и жизнь двух всемирно известных, но диаметрально противоположных по взглядам мыслителей. Автор – психиатр, профессор Гарвардского университета. По книге снят 4-серийный документальный фильм, а также поставлен спектакль на Бродвее.
Эта книга отправляет читателя прямиком на поле битвы самых ярких интеллектуальных идей, гипотез и научных открытий, будоражащих умы всех, кто сегодня задается вопросами о существовании Бога. Самый известный в мире атеист после полувековой активной деятельности по популяризации атеизма публично признал, что пришел к вере в Бога, и его взгляды поменялись именно благодаря современной науке. В своей знаменитой книге, впервые издающейся на русском языке, Энтони Флю рассказал о долгой жизни в науке и тщательно разобрал каждый этап изменения своего мировоззрения.
Что думает современная наука о жизни после смерти? Автор этой книги – всемирно известный голландский кардиолог, исследователь опыта клинической смерти. Как практикующий врач, раз за разом вытаскивавший пациентов «с той стороны», он своими глазами видел невероятные случаи возвращения к жизни и из первых уст слышал невыдуманные рассказы своих пациентов о том, что они ощутили в момент клинической смерти. В этой книге собраны реальные медицинские истории, научные объяснения паранормальных фактов, а также случаи, которые наука пока объяснить не в силах. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Наш мир еще не видел более фундаментального и значительного культурного преображения, чем покорение западной цивилизации христианством. Триумфальная христианизация Римской империи стала величайшей исторической победой когда-то запрещенной религии, приверженцев которой преследовали и подвергали мученической смерти. Новая книга всемирно известного исследователя Библии и историка раннего христианства Барта Эрмана – это описание того, что произошло, когда церковь слилась с имперской властью. В своем рассказе Эрман избегает как победных реляций о росте влияния и усилении власти церкви, так и напрашивающихся после знакомства с историческими фактами обвинений христиан в варварстве и вандализме по отношению к разрушенному и утраченному бесценному культурному наследию древней языческой культуры.