Их величества пирамиды - [8]

Здесь Плиний в полный голос говорит то, о чем другие, подавленные и восхищенные величиной этих построек, едва ли решились бы сказать и более сдержанно. Кроме того, он впервые дает понять, что существуют пирамиды и помимо гизехских; первым высказывает он и предположение, что пирамиды — «сокровищницы фараонов», предположение, сыгравшее в их судьбах значительную роль. Плиний приводит размеры лишь самой большой пирамиды, и, как это уже стало привычным для нас, не совсем точно: по его данным, сторона основания пирамиды равна 833 футам, высота — 625 футам, т. е. соответственно 246,5 и 185 метрам. «Вот какие дива эти пирамиды. Однако венцом сих чудес является как раз самая малая и самая удивительная пирамида, которую, словно бы для того, чтобы уменьшить наше восхищение богатством фараонов, построила гетера Родопис». Выходит, и Плиний не умолчал об этой даме, но в отличие от других он слышал, что первоначально Родопис была рабыней и наложницей греческого баснописца Эзопа. Затем он добавляет: «Правда, еще поразительнее, что подобная женщина благодаря своей профессии сумела накопить такое богатство».

Плиний приводит и литературные источники своих сведений о пирамидах; помимо авторов, нам уже известных, он называет еще семь других, причем исключительно греческих. И среди них прежде всего афинского Философа и государственного деятеля Диметрия Фалерского, который в 308 году до н. э. предложил Птолемею I проект организации Александрийского музея, а впоследствии стал его первым директором; далее — историка Дуриса с Самоса, философа Антисфена, а из прочих с наибольшим уважением Аристагора из Милета, автора ныне утерянного труда «О египтянах». «Все эти авторы. — пишет Плиний в заключение, — выражают неудовольствие людьми, строившими в свою честь пирамиды. Поистине справедливая случайность содействовала тому, что имена тех, кто создал эти невероятные памятники собственного тщеславия, были забыты».

Говоря по правде, имена эти не забыты. Забыто только изначальное их звучание, и спустя столетия стало известно лишь греческое прочтение этих имен: Хеопс, Хефрен, Микерин. Но пришло новое поколение ученых, которое установило, что три строителя пирамид в Гизе (или, точнее, три правителя, повелевшие их построить) на родном языке носили имена Хуфу (полностью Хнумхуфу), Хафра и Менкаура.

Однако имена других фараонов Древнего Египта, чьи пирамиды также сохранились, были забыты. Но и то забыты но навсегда: ныне благодаря египтологам нам известны имена большинства из них.

Последним античным автором, оставившим нам подробное описание пирамид, был Филон Византийский. Мы не знаем о нем почти ничего: ни когда он родился, ни где умер, ни чем занимался, ни как выглядел. С определенностью мы можем сказать лишь, что он не тождествен своему куда более прославленному тезке, жившему в III веке до н. э., который был математиком и военным конструктором. Некоторые ученые относят период жизни Филона Византийского к III–II векам до н. э., когда нынешний Стамбул назывался еще не Константинополем, а Византией; другие — к более позднему времени. До пас дошла только его книжка «О семи чудесах света», да и та сохранилась примерно наполовину. В ней есть главка строк в пятьдесят и о чудесах в Гизе, названная «Пирамиды близ Мемфиса».

Филон Византийский не был ни путешественником, ни историком. Он принадлежал к тому существующему и поныне разряду авторов, которые пишут о том, что знают из вторых рук. Впрочем, во вступлении к своей книжке он честно признается, что все описываемое «видел лишь духовным зрением» «благодаря образованию, которое избавляет от необходимости путешествовать и позволяет познавать знаменитые достопримечательности дома, по книгам». Книг, по которым он таким способом познакомился с пирамидами, Филон, к сожалению, не перечислил; похоже, что некоторые подробности вообще выдуманы им самим. «При этом он нередко не знает меры, — замечает швейцарец Ж. Орелли, нашедший в 1806 году его сочинение, — а чудеса, о которых рассказывает своим читателям, больше преувеличивает и восхваляет, нежели точно описывает».

«Пирамиды близ Мемфиса — это постройки, возведение которых свыше сил человеческих, а их описанию отказываешься верить, — начинает Филон главу, посвященную Египту. — Это горы камней на горах камней, и ум не способен понять, каким образом эти огромные плиты были подняты на такую высоту и какими средствами были возведены эти гигантские творения рук человеческих. Они стоят на квадратном, искусственно выровненном плоском скальном основании и постепенно поднимаются ввысь», причем самая высокая из них, как можно заключить из дальнейшего текста, «достигает трехсот футов, ее периметр равен шести стадиям. Камни сооружения так тщательно пригнаны и отшлифованы, что кажется, будто оно высечено из одной глыбы.

В постройке попеременно уложены различные породы камня: тут — белый мрамор, там — черный эфиопский, за ним следует красный камень, именуемый кровавиком, затем пестрый, отсвечивающий прозеленью камень из Аравии. Некоторые камни напоминают сверкающее лазурное небо, иные хоть и обыкновенные, но имеют желтый оттенок, третьи пурпурного цвета, похожие на ткань, окрашенную темно-красной краской, добываемой из багрянок». Вслед за этими и им подобными яркими подробностями и похвалами Фортуне, благодаря покровительству которой, по мнению Филона, возникли такие творения, он кончает свое описание словами: «Созданиями подобного рода люди возносятся к богам, а боги спускаются к людям».