Их соединила страсть - [19]

Порывшись в шкафу, Дебора нашла шорты, переоделась и снова подошла к зеркалу. Теперь на нее смотрела уже совершенно другая женщина: измученная, несчастная, с потухшими глазами и осунувшимся лицом.

Пора было возвращаться. Собравшись с духом и приклеив к лицу дежурную улыбку, Дебора вышла на кухню.

— Мартин, Дебора сказала мне, что вы врач, — услышала она голос Камиллы. — Не могли бы вы осмотреть меня. Ближайший доктор находится за десятки километров отсюда. Нам с Дереком нелегко туда добираться.

— Право не знаю, Камилла, — с сомнением в голосе произнес Мартин. — Я уже давно не занимался лечебной практикой. Последний раз это было в Канаде.

— У всех женщин беременность проходит совершенно одинаково, — настаивала Камилла.

— Хорошо, — с неохотой согласился Мартин. — Мой чемоданчик с инструментами в передней. Сейчас я вернусь.

Быстро осмотрев Камиллу, он с удовлетворением объявил, что мать и дитя в полном здравии и все должно закончиться благополучно и в положенный срок.

— А теперь покажите мне ваше колено, — обратился Мартин к Деборе. — Все прекрасно, но от купания в реке еще пару дней лучше воздержаться, — посоветовал он.

Выпив с женщинами чаю, Мартин собрался уходить, сказав на прощение:

— До завтра, Дебора. Рей хочет вас видеть на своей вечеринке. Вы ей очень симпатичны.

— Наши симпатии взаимны, — тихо сказала Дебора.

Закрыв за Мартином дверь, она, не удержавшись, прильнула к окну и долго провожала взглядом удалявшуюся по тропинке высокую фигуру. Хорошо хоть, что обошлось без прощального поцелуя, грустно подумала она. Нет, надо уезжать и как можно скорее. Ради Рей. Уезжать навсегда.

В среду утром Дебора встала с постели полная решимости выполнить задуманное. Ныло ушибленное колено, но гораздо хуже было ощущение полной разбитости. Конечно, поведение Ламберта нельзя объяснить лишь тем, что его покой осмелилась нарушить какая-то бельгийка. Скорее всего, дело в том, что она заставила его вспомнить молодые годы, войну и юную деревенскую девушку, любовь которой была так же прекрасна, как и скоротечна. Наверное, он давно уже похоронил в своей памяти события тех далеких лет. Ради спокойствия Ламберта, а главное спокойствия его жены, ей лучше уехать.

Без четверти десять Дебора стояла на палубе «Фортуны-2». Она нарочно перешла на ту сторону судна, где ее нельзя было увидеть с причала. К счастью, Камилла ушла в магазин за овощами, из которых она собиралась сделать запеканку к званому обеду у Норманов. Перед уходом Дебора оставила на столе записку, в которой попыталась объяснить свое внезапное исчезновение. Как ни противно было лгать, но и всю правду сказать она тоже не могла. И вот теперь, стоя рядом с лежавшим на палубе рюкзаком, она нервно ожидала сигнала к отплытию.

Вода в море была гладкой, как разлитое масло. Густой туман смягчал суровые очертания скал. Вокруг царили тишина и покой, но на душе было тревожно. Она знала, что ей нельзя оставаться, что ее появление может нанести непоправимый вред дружной семье Норманов, так долго живших в любви и согласии.

Только теперь, в последний момент перед отъездом, стало ясно, насколько сильно было ее желание найти в этой далекой суровой стране новую семью, которая окружила бы ее тем теплом и любовью, которых она была лишена в семье собственной.

Еще более сильную и необъяснимую боль вызывали мысли о Мартине. Каким образом всего за несколько дней он смог занять такое место в ее жизни? Пробудить в ней такие чувства, о существовании которых она даже не подозревала?

Сможет ли теперь она забыть его?

Сзади о металлические ступеньки сходен застучали тяжелые сапоги. Дебора сразу же догадалась, кому принадлежат эти шаги. Она обернулась, и ее глаза встретились с потемневшими от злости глазами Мартина. На нем был все тот же непромокаемый плащ и свитер. Его лицо пылало гневом.

— Я знал, где вас искать, — сердито буркнул он.

— Мне следовало запереться в туалете, чтобы вы не нашли меня, — тоже начиная сердиться, резко ответила Дебора.

— Напрасно надеетесь, — немного смягчаясь, парировал Мартин. — Уехать, даже не простившись! Вот уж не знал, что вы такая трусиха, — сказал он, беря ее за рукав.

— Напротив, я уезжаю именно потому, что я не трусиха, — все более раздражаясь, крикнула Дебора.

— Кто вам сказал, что вы уезжаете? — мрачно возразил Мартин.

— Знаете, я не собираюсь скандалить с вами в общественном месте. Прощайте, Мартин!

— Камилле вы оставили записку, а мне черкнуть пару слов у вас духу не хватило?

— Просто я не знала, что сказать вам на прощание, — упавшим голосом призналась Дебора.

— Почему бы вам не сказать наконец правду? Хотя бы разнообразия ради.

Мужчины, переносившие на судно грузы, замедлили темп работы. Вышедшие из салона пассажиры тоже с явным удивлением прислушивались к их перепалке. Но Дебору это не смущало. Она никогда больше не увидит этих людей, поэтому ей было совершенно безразлично, что они могут подумать.

— Хотите знать правду? А зачем? Между нами ничего не было, и вы должны чувствовать себя совершенно свободным. А всю правду я вам сказать все равно не смогу, — упавшим голосом призналась Дебора. — Поверьте, дело не в моем дурном характере, и я не играю с вами ни в какие игры. Просто все это очень личное, семейное, — с грустью закончила она.