Их было трое - [51]
— Ладно, Знаур, — перебил Григорий Иванович. — Не будем плохим словом поминать умерших.
Мальчик вздохнул. Жаль дедушку. Вчера вместе с дядей Темболом ходили в лазарет справляться. Там сказали, что старик Габо два дня назад скончался от тифа и похоронен в братской могиле, где лежат тысячи бойцов Одиннадцатой Красной Армии… Знаур знал, что где-то там похоронен и красноармеец Иван Коняхин — Костин отец.
— Ну, орленок, давай прощаться. Пиши письма.
— Письма? Куда писать? Ведь вы вернетесь в Москву?
— Да. Я уеду, но Тембол и Аршавель остаются. Пиши им. Закончишь семилетку, устроят тебя на курсы. Будешь чекистом. Я говорил с ними.
— Вы когда в Москву, дядя Григорий?
— Скоро. Ну, прощай. Помни наши советы и, главное, умей хранить военную тайну. Если встретишь на своем пути врага, не упускай его. Действуй не в одиночку, а с верными друзьями.
Расстался Знаур с Севериным — и одиноко стало на душе. «Хороший человек дядя Григорий», — думал мальчик.
Но тем и хороша юность, что она не знается долго с тоской и печалью.
Воображение рисовало картины завтрашнего дня. Главное, что Знаур теперь не одинок: в детдоме его ожидали Костя и Ахмет. Втроем они обдумывали план тайной поездки на фронт.
На дорогу уже приготовлены сухари, сэкономленные за счет собственных желудков, три селедки, «выуженные» Ахметкой из бочки во время его дежурства на кухне детдома, да еще — дареная вобла…
…«Может быть, на фронте, среди врагов, мы встретим этого Чук-Чека с головой удава — лысого доктора?.. Или — самого мистера?.. Приколем их саблями к земле… Получайте!» — думал Знаур, входя во двор детского дома.
В полночь, когда детский дом погрузился в сон, ребята тихо открыли окно, входящее в сад. До земли — добрая сажень. Первым спустился Костя по бельевой веревке, добытой и припрятанной все тем же неуловимым Ахметкой. Потом полез Ахметка, а конец веревки держал Знаур. Когда подошла его очередь спускаться, он привязал веревку за ножку кровати и проворно, как кошка, скользнул вниз. Вдруг в комнате что-то загремело, Знаур стукнулся о землю…
— Кар-раул! — завопил проснувшийся сторож, увидев, что железная койка сама лезет через окно…
Беглецы успели скрыться.
За железнодорожными мастерскими вышли на колею и двинулись по шпалам.
Долго шагали молча. Уже рассветало. Город остался позади.
Первым нарушил молчание Костя.
— А в животе — опять марш «Тоска по родине»…
— Какой марш?.. Зачем непонятный слово говоришь, да?.. — недовольно заметил Ахметка.
Костя разъяснил приятелю-ингушу значение сказанной фразы:
— Когда в животе никакого продовольствия нету, там жалобно урчит…
Солнце поднялось высоко, когда юные путешественники подошли к станции Дарг-Кох. Там стоял товарный состав.
— Давайте зайдем с самого хвоста поезда, — посоветовал Ахметка. — Залезем на крышу вагона. Клянусь — лучше будет.
— Не надо, — возразил Знаур. — Я пойду поищу знакомых. Может, кто из наших найдется. Поезд, кажется, идет туда, куда нам надо.
Знаур не ошибся. Это был эшелон с пополнением Красной Армии. В одном из вагонов молодые голоса нестройно пели новую песню.
Запевал чей-то бойкий тенор, а остальные подхватывали:
Ребята вышли на перрон, робко оглядываясь.
— Знаете что, хлопцы! — осенило Костю. — Давайте скажем, что мы отстали от поезда, который ушел раньше этого, и будто бы мы догоняем свою команду.
— Клянусь аллахом, — поддержал Ахметка, — ты мудрый слово говоришь, Костя!
— Хорошо, — согласился Знаур. — Будем про Ахметкиного дядю говорить. Едем к нему — и все. Где он служит?
— В вашей осетинской бригада, — ответил Ахметка. — Он там есть командир. Начальник. Клянусь.
— Ладно, не хвастайся, — оборвал Костя. — Только так, ребята: буду я говорить. Вы поддакивайте, что я не вру, а говорю святую правду, как на духу у попа.
Из вагона выпрыгнул шустрый паренек с наганом на поясе и красной звездой на рукаве.
— Вам что — особое приглашение? — напал он на ребят. — А ну, давай быстрей в вагон!
— С друзьями прощались… — невнятно пролепетал Костя.
— Хватит, уже отправление.
В «телячьем» вагоне было человек двадцать. Какой-то здоровенный детина сидел возле «буржуйки» и раздавал хлеб с селедкой.
— Подходи, эй, опоздавшие!.. Кому не хватает, налетай — пять хвостов остается в резерве.
Друзья устроились в самом углу, под нарами. Вагон рвануло, сильно толкнуло назад, лязгнули буфера. Поезд медленно набирал скорость.
Знаур толкнул в бок Костю:
— Едем, Коста!
— Ага, едем…
— Ей бог, наш дело хороший! — радостно прошептал Ахметка.
Тот же здоровый парень, что раздавал селедку (он, видно, был в вагоне за старшего), на какой-то маленькой остановке принес в вагон охапку сена.
— А ну, кто там, — обратился он к лежащим на нарах. — Гибитов, Кастуев, давайте, за мной, еще сена трошки принесем. Гарни постельки дробим…
Дальше ехать было совсем хорошо — лежали на душистом сене.
На душе легко: в вагоне никого из начальников нет, значит, нечего страшиться расспросов и допросов.
На станции Прохладной в дверь заглянул кто-то с фонарем, в очках.
— Здесь нет отставших, товарищи?!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Фрэнсис Брет Гарт родился в Олбани (штат Нью-Йорк) 25 августа 1836 года. Отец его — Генри Гарт — был школьным учителем. Человек широко образованный, любитель и знаток литературы, он не обладал качествами, необходимыми для быстрого делового успеха, и семья, в которой было четверо детей, жила до чрезвычайности скромно. В доме не было ничего лишнего, но зато была прекрасная библиотека. Маленький Фрэнк был «книжным мальчиком». Он редко выходил из дома и был постоянно погружен в чтение. Уже тогда он познакомился с сочинениями Дефо, Фильдинга, Смоллета, Шекспира, Ирвинга, Вальтера Скотта.
Книга рассказывает об ученом, поэте и борце за освобождение Италии Томмазо Кампанелле. Выступая против схоластики, он еще в юности привлек к себе внимание инквизиторов. У него выкрадывают рукописи, несколько раз его арестовывают, подолгу держат в темницах. Побег из тюрьмы заканчивается неудачей.Выйдя на свободу, Кампанелла готовит в Калабрии восстание против испанцев. Он мечтает провозгласить республику, где не будет частной собственности, и все люди заживут общиной. Изменники выдают его планы властям. И снова тюрьма. Искалеченный пыткой Томмазо, тайком от надзирателей, пишет "Город Солнца".
Очерк об известном адвокате и политическом деятеле дореволюционной России. 10 мая 1869, Москва — 15 июня 1957, Баден, Швейцария — российский адвокат, политический деятель. Член Государственной думы II,III и IV созывов, эмигрант. .
Труд журналиста-международника А.Алябьева - не только история Второй мировой войны, но и экскурс в историю развития военной авиации за этот период. Автор привлекает огромный документальный материал: официальные сообщения правительств, информационных агентств, радио и прессы, предоставляя возможность сравнить точку зрения воюющих сторон на одни и те же события. Приводит выдержки из приказов, инструкций, дневников и воспоминаний офицеров командного состава и пилотов, выполнивших боевые задания.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.