Их было три - [20]
— Если бы все всегда поступали только так, как можно, тогда…
— Что бы тогда было? — Метра с трудом пытался сохранить серьёзный тон.
— Лучше выпьем! — уклонилась она, наливая рюмки, и подняла свою. — За машину дров!
Метра покачал головой.
— Я не могу разрешить. Из тех пятнадцати кубометров, что вам выделило лесничество, нельзя продавать ни полена. Если поймают, нас обоих обвинят в спекуляции!
— А если не поймают? Ваше здоровье, начальник!
Они опять выпили, и, пока Метра отфыркивался и морщился, Илма, намазав горчицей кусочек колбасы, услужливо подала его гостю.
— А если не поймают, ты говоришь? — продолжал старший лесник, вдруг перейдя на «ты». — А что мне толку в том, что не поймают?
— Ишь какой! Обязательно вам толк подавай. Одна пустяшная машина… Если бы я украла или незаконно присвоила, а то ведь сэкономила из своих дров. Ну, Метра!
— Но чтобы это было в последний раз, Бушманиете. Если что случится, я знать не знаю, ведать не ведаю. Иначе…
Илма расцвела.
— Я ведь знала, что вы не откажете. Вот и насчёт копки картофеля. Говорю матери: попрошу самого Метру, у него золотое сердце!
Рука Метры с куском колбасы на вилке застыла в воздухе.
— Что там ещё — ничего не понимаю! — сказал он с опаской. — Какое мне дело до уборки картофеля, я не агроном!
— Я договорилась с женщинами на будущую пятницу и субботу копать картофель.
— Копай, при чём тут я? — не подумав, ответил лесник, но потом, разобравшись, предусмотрительно заметил: — По вечерам после работы копай сколько твоей душе угодно.
— Нет, не по вечерам. Эти женщины приедут из Дерумов, и мне нужно самой быть в поле, иначе половина картофеля останется в земле…
— Кто тебе велел так договариваться? — вспылил Метра. — Вот уж действительно, дай вам, бабам, один палец, вы и всего человека погубите.
— Но как же я могу выкопать её одна, бедная вдова!
— Ну, ну, Бушманиете, не прибедняйся. Кто тебя заставляет иметь два хозяйства?
— Как вы можете так говорить! Ведь второе хозяйство дано Фредису колхозом. Неужели я не имею права сдавать ему комнату? И моя мать стирает и чинит ему за плату.
— Мне до этого нет дела, я не председатель колхоза или сельсовета. Но освободить тебя на пятницу и субботу я не могу.
— Ме-тра!
— Иди к лесничему, если он тебе разрешит…
Илма вздохнула.
— О боже, вечно этот биро… — как его? — бирукратизм. Что поделаешь? Выпьем лучше ещё по одной, не правда ли, начальник?
— Не пойдёт. Ты хочешь меня напоить, чтобы потом обвести вокруг пальца.
— Я?! — возмущённо воскликнула Илма. — Если хотите знать, нет ничего преступного в том, что товарищи по работе вместе пообедают! И если вы не желаете, я больше не заикнусь про пятницу и субботу.
— Ну, если так…
Поломавшись немного, Метра опять остался.
Когда часа через два Гундега проходила через кухню, Илма откупоривала ещё бутылку, а Метра пел: «Здесь, где шумят сосновые леса…» Вся колбаса была съедена, и на сковородке шипели ломтики сала. Илма время от времени тоже подносила рюмку к губам, а потом нетронутую ставила на стол. Незаметно было, чтобы она держала водку на больном зубе.
Спустя ещё час Метра заплетающимся языком шепелявил:
— Поцелуй меня разок на прощанье, Бушманиете. Ты всё-таки молодец баба.
— А как же мне теперь быть с картофелем? Ведь ты не захочешь, чтобы я сгноила его в земле? И зачем мне ходить упрашивать лесничего, правда?
Метра некоторое время молчал, усердно пытаясь что-то вспомнить. Потом важно выпятил грудь.
— Никого тебе больше не надо упрашивать, слышишь, Бушманиете! Ты только напомни мне в понедельник. В этих местах решающий голос пока ещё принадлежит мне, — и, стукнув кулаком по столу, он крепко ругнул лесничего…
Наконец он встал. Вернее, попытался встать и не мог понять, почему нижняя часть туловища так отяжелела. К несчастью, в этот момент в кухне очутилась Гундега, считавшая себя главной виновницей всей беды. С возрастающим страхом наблюдала она за бесплодными попытками старшего лесника отделиться от стула. И только когда Илма ухватилась за спинку стула, а сам Метра уцепился за стол, что-то треснуло, скрипнуло, хрустнуло… и лесник, наконец, был свободен. Ощупав себя сзади, Метра жалобно простонал:
— Буду жаловаться!
Во дворе Метра почувствовал себя увереннее. Но, сев на мотоцикл, он стал выделывать такие замысловатые зигзаги, что, казалось, пьяным был не он, а ни в чём не повинный мотоцикл, за всю свою бурную жизнь ничего, кроме бензина, не употреблявший.
— Не убейся! — крикнула вслед Илма, на что Метра прокричал:
— Хочешь, я въеду по стене хлева на крышу? Хочешь, Бушманиете?
К счастью, Илма не выразила желания, и Метра, петляя по дороге, скрылся в лесу, оставив после себя лишь запах бензина. Илма, прислушиваясь к замиравшему вдалеке тарахтенью мотоцикла, с облегчением сказала:
— Так. С этим как будто всё в порядке.
Потом она, надев старую юбку, осторожно присела на стул, к которому прилип Метра. Странно, она почему-то не прилипла. Затем она садилась на все остальные стулья. Всё обошлось благополучно. Почему же прилип Метра? Никакого разумного объяснения не находилось, и лишь приехавший Фредис разрешил все сомнения. Выслушав рассказ Илмы, он серьёзно заметил:
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В романе «Колодец» раскрывается характер и судьба нашей современницы, сельской учительницы, на долю которой выпали серьезные женские испытания. В повести «Ночь без луны» события одной ночи позволяют проникнуть в сложный мир человеческих чувств.
В прологе и эпилоге романа-фантасмагории автор изображает условную гибель и воскресение героев. Этот художественный прием дает возможность острее ощутить личность и судьбу каждого из них, обратить внимание на неповторимую ценность человеческой природы. Автор показывает жизнь обычных людей, ставит важные для общества проблемы.
Книгу «Дорога сворачивает к нам» написал известный литовский писатель Миколас Слуцкис. Читателям знакомы многие книги этого автора. Для детей на русском языке были изданы его сборники рассказов: «Адомелис-часовой», «Аисты», «Великая борозда», «Маленький почтальон», «Как разбилось солнце». Большой отклик среди юных читателей получила повесть «Добрый дом», которая издавалась на русском языке три раза. Героиня новой повести М. Слуцкиса «Дорога сворачивает к нам» Мари́те живет в глухой деревушке, затерявшейся среди лесов и болот, вдали от большой дороги.
Многослойный автобиографический роман о трех женщинах, трех городах и одной семье. Рассказчица – писательница, решившая однажды подыскать определение той отторгнутости, которая преследовала ее на протяжении всей жизни и которую она давно приняла как норму. Рассказывая историю Риты, Салли и Катрин, она прослеживает, как секреты, ложь и табу переходят от одного поколения семьи к другому. Погружаясь в жизнь женщин предыдущих поколений в своей семье, Элизабет Осбринк пытается докопаться до корней своей отчужденности от людей, понять, почему и на нее давит тот же странный груз, что мешал жить и ее родным.
В книге представлены 4 главных романа: от ранних произведений «По эту сторону рая» и «Прекрасные и обреченные», своеобразных манифестов молодежи «века джаза», до поздних признанных шедевров – «Великий Гэтсби», «Ночь нежна». «По эту сторону рая». История Эмори Блейна, молодого и амбициозного американца, способного пойти на многое ради достижения своих целей, стала олицетворением «века джаза», его чаяний и разочарований. Как сказал сам Фицджеральд – «автор должен писать для молодежи своего поколения, для критиков следующего и для профессоров всех последующих». «Прекрасные и проклятые».
Читайте в одном томе: «Ловец на хлебном поле», «Девять рассказов», «Фрэнни и Зуи», «Потолок поднимайте, плотники. Симор. Вводный курс». Приоткрыть тайну Сэлинджера, понять истинную причину его исчезновения в зените славы помогут его знаменитые произведения, вошедшие в книгу.
В 1960 году Анне Броделе, известной латышской писательнице, исполнилось пятьдесят лет. Ее творческий путь начался в буржуазной Латвии 30-х годов. Вышедшая в переводе на русский язык повесть «Марта» воспроизводит обстановку тех лет, рассказывает о жизненном пути девушки-работницы, которую поиски справедливости приводят в революционное подполье. У писательницы острое чувство современности. В ее произведениях — будь то стихи, пьесы, рассказы — всегда чувствуется присутствие автора, который активно вмешивается в жизнь, умеет разглядеть в ней главное, ищет и находит правильные ответы на вопросы, выдвинутые действительностью. В романе «Верность» писательница приводит нас в латышскую деревню после XX съезда КПСС, знакомит с мужественными, убежденными, страстными людьми.