Игры в повелителей тигров - [26]
— Ну да: «кто ты такая, чтоб я тебя вообще боялся!» Ну, а что ты тогда так задрожал? Может, мне выйти? Подождать на улице, пока у тебя «шугань» пройдёт?
— Нет-нет… Я не о том…
— Ты, вообще, нормальный человек? Тебя в школу отпускать можно?
— Ты что, бабушка?!
— Чё, бабушка? Ты свою бабушку хочешь на подмогу позвать, да, мамсик?
— Нет. Просто, ты так говоришь, как будто моя бабушка!
— А что такого? Я могу и с твоими родителями поговорить. Думаешь, я такая же сцыкуха, как и ты? Постесняюсь разговаривать с твоими педофильными родичами?
— Просто, я людей боюсь.
— Да? — хихикала Катя. — Ты всех людей боишься? Потому что им на тебя наплевать?
— Нет, ты опять меня неправильно поняла!
— А чё ты меня перебиваешь?
— Это ты меня перебиваешь! — тоже перешёл Федя на крик (но у него крик получался каким-то неуклюжим — как ослиный рёв; ему больше подходило бормотание, а не крик: долго и канючливо что-то рассказывать, пока Федин собеседник (чисто случайный прохожий) не почувствует, что его уговорили и не согласится с тем, что Федя психически нормальный, и вообще никакой неполноценности у этого мальчика нет и быть не может). — Я не всех, а только тех, кто живёт в нашем районе.
— Чё, серьёзно, что ли? — Катька смотрела на него и нарадоваться не могла, что наконец-то в их классе появился кто-то более «дистрофический», над кем можно издеваться ещё больше, чем над ней самой. Она специально вела себя вызывающе, чтобы его провоцировать; чтобы он попытался её ударить, тогда она с ним сцепится, а завтра всем в школе будет рассказывать, что он насильник (мол, этот Пигалёв вёл её до самого дома, но потом побоялся, что родители опять устроят над ним инцест и решил напасть на неё прямо в подъезде, не заводя в квартиру); Дроздова ещё синяк себе под глазом нарисует фиолетовым фломастером.
— Да! — орал парень, недовольно глядя на её ухмыляющуюся рожу. — Да, да, серьёзно. Что ты так надо мной смеёшься? Если я выйду и попытаюсь где-нибудь выбросить этот мешок, мелкие обязательно за мной проследят и заложат старшим. Что вообще в этом такого смешного?!
— Просто, мне кажется, что ты мне намекаешь, чтобы вместо тебя Я это сделала. Пошла на улицу и выбросила куда-нибудь подальше твоё дерьмо.
— Но ведь они видели, что мы вместе заходили! Ну, в смысле, могли догадаться. Могли проследить как-то…
— Не, чувак, ты в натуре с тараканами!
— А у кого нет никаких тараканов?! Может быть, у тебя?
— Не, я с тя угораю! У тебя же есть какие-то конкретные враги? Соседи, которых ты на дух не переносишь. Пошёл бы, да пораскидал разным уродам под дверь… А? Что ты хотел сказать?.. Думаешь, они через глазок тебя «запалят», да? И ты опять мне предлагаешь раскидать-пойти?.. А?.. Или что? Ты думаешь, что они успели меня запомнить, да? Только глянут в свои глазкù и, хоп, сразу узнали и на ус намотали! А на тебя потом новые орехи. А во всём виновата опять Я! Какая-сякая Катя Дроздова…
— Ты опять всё превратно поняла… перефразировала всё, что я вместо тебя хотел сказать.
— Чё-чё-чё? Ну-ка, ещё раз и медленнее… теми же словами. Блин, это на диктофон надо записать!
— Ты спрашивала: есть ли у меня враги? Я отвечаю: у меня нет никаких врагов. Я очень люблю всех людей. Но только не могу понять, почему они меня ненавидят.
— В смысле, ненавидят?
— Ну, они так сильно меня презирают, что я уже начинаю бояться. Буквально всех и каждого. Ну, как в той поговорке: «трусливому зайке и пенёк — волк».
— Ну, ты меня-то хоть не бойся! Чё-то я так разошлась… Пошли лучше к тебе быстрее! А то стоим как дураки — орём друг на друга…
— А что случилось?
— Да ничего не случилось.
— Просто, я на первом живу, но у тебя такой голос, словно ты чем-то встревожена.
— Да нет, причём здесь «встревожена». Просто, тебе неслыханно повезло, парниша.
— В каком смысле повезло?
— В таком, что нас с тобой никто не унюхал из твоих злыдней-соседей. Пока мы тут стоим, никто не вошёл в подъезд и никто не спускался по лестнице.
Но Катька врала. На самом деле, она только сейчас поняла причину того бессознательного страха, который охватил её во время задержки внутри подъезда. Дело в том, что пока они тут стоят, из темноты в любой момент могла неожиданно выйти та самая — девочка-клон. «Ну, что? — проговорила бы она своим безумно тихим голосом. — Я тебе в прошлый раз обещала, что мы продолжим наш с тобой разговор?! Вот мы и встретились, сестричка…»
— Ах, вон ты о чём? Как-то я сразу не сообразил!
— Да я тоже чё-то заморозилась.
Теперь Катька точно не могла оставить его в одиночестве и уйти из этого подъезда, хорошенько пропахшего Фединым мешком. Кроме того, что ей всё никак не удаётся спровоцировать его на драку, она также вспомнила, что он намекал ей что-то о том, якобы он самый идеальный человек во всей вселенной. Намекал в тот самый момент, когда трое девчонок оставили их в покое и они могли уже разговаривать тет-а-тет. То есть, флиртовать, либо просто, банально знакомиться.
Может, если бы он не считал себя самой идеальной личностью, то не «тормозил» бы и напал на неё вовремя?.. Как-то попытался бы заткнуть этой девке её поганую варежку. Тем более, что они находятся внутри подъезда и за всё это время ни один человек в него не вошёл… Или такой ещё вариант: Дроздова подумала, что Пигалёв мог бы заманить её в лифт. Тем более, что Федя живёт на первом этаже! Мог бы нажать на любую кнопку, а потом — на «стоп», когда лифт проезжал бы между этажами. «Почему же он такой лошара? — вспоминала Катя чуть позже, — совершенно ничего не попытался со мной сделать!»
Бывает такое, что вы проснулись, вышли из дома, а на улице полная тишина: на дорогах пусто? Нет этих вечных, надоедливых пробок. Более того: я сейчас скажу наверно что-то изумительное, но вы подумаете, что мальчик начитался фантастики (постапокалиптического толку). Однако, я хотел сказать, что на улице нет даже простых прохожих. Нет, конечно, фантастики я не начитался. Просто я хотел сказать, что всему есть объяснение. Ну, по крайней мере, должно быть. И то, что будет описано в моём сюжете, не постапокалипсис.
Последователи учения вуду считают, что в результате специального обряда кукла получает особого вида связь с определённым человеком. Вот только какого вида будет эта связь…
У 11-летнего Эдди сильные проблемы со своей гёрлфренд, потому что к ней в гости приехал её дед, а его укусил сосед Эдди. Заразил вирусом кровопийцы. С соседями всегда очень трудно вместе ужиться. Но что делать, если ваш сосед — людоед? Попробовать заявить на него в полицию? Но он тогда съест вас за это! Но у Эдди ситуация сама решается в положительную сторону. Он находит способ, как именно обвинить своего соседа: привлечь его к уголовной ответственности. Поскольку у него не ладятся отношения со своей девушкой, он становится слишком частым гостем своего соседа.
Он знал, как это делается в семьях, которыми руководят исключительно одни только дочери. В эгоистичных семьях, где дочки настолько избалованы, что от переизбытка всевозможных сладостей и удовольствия, впадают в депрессию. Он понимал ситуацию так… Эта ситуация совершенно одинакова и не меняется, какие бы разные формы не принимало дерьмо, творящееся в «депрессивных» семьях. Итак, мамаша спрашивает свою неизвестно чем опечаленную принцессу: «Тебя кто-то обидел? Ты встречаешься с тем парнем, и что? Тебя обидели его поганые дружки? Не молчи, я всё равно найду виноватого».
Как назло: только начали медовый месяц, так и пошло-поехало… Сначала подвалил тип попросивший «закурить». Молодой муж не курил, предпочитая здоровый образ жизни, но на всякий случай носил… Просто, те существа, которые иногда попадаются им на пути, обычно, начинают с разговора типа «закурить не будет?»Молодой муж такие способы провокации называл про себя «солдатскими причинами»: «Слышь? Дай закурить! А? Что значит, не куришь? Ты кого на хрен послал?!» Впрочем, всё это были мелочи.Началось то, что хуже всемирного финансового кризиса.
Если вампиру не сказать «заходи», то он может простоять под дверью целую вечность и уговаривать, чтоб его впустили. При создании обложки использована работа Vergvoktre.
Получив редкое и невостребованное образование, нейробиолог Кирилл Озеров приходит на спор работать в школу. Здесь он сталкивается с неуправляемыми подростками, буллингом и усталыми учителями, которых давит система. Озеров полон энергии и энтузиазма. В борьбе с царящим вокруг хаосом молодой специалист быстро приобретает союзников и наживает врагов. Каждая глава романа "Четыре месяца темноты" посвящена отдельному персонажу. Вы увидите события, произошедшие в Городе Дождей, глазами совершенно разных героев. Одарённый мальчик и загадочный сторож, живущий в подвале школы.
МГНОВЕННЫЙ БЕСТСЕЛЛЕР THE SATURDAY TIMES. ИДЕАЛЬНО ДЛЯ ПОКЛОННИКОВ ФРЕДРИКА БАКМАНА. Иногда, чтобы выбраться из дебрей, нужно в них зайти. Айзек стоит на мосту в одиночестве. Он сломлен, разбит и не знает, как ему жить дальше. От отчаяния он кричит куда-то вниз, в реку. А потом вдруг слышит ответ. Крик – возможно, даже более отчаянный, чем его собственный. Айзек следует за звуком в лес. И то, что он там находит, меняет все. Эта история может показаться вам знакомой. Потерянный человек и нежданный гость, который станет его другом, но не сможет остаться навсегда.
«Все взрослые когда-то были детьми, но не все они об этом помнят», – писал Антуан де Сент-Экзюпери. «Полдетства» – это сборник ярких, захватывающих историй, адресованных ребенку, живущему внутри нас. Озорное детство в военном городке в чужой стране, первые друзья и первые влюбленности, жизнь советской семьи в середине семидесятых глазами маленького мальчика и взрослого мужчины много лет спустя. Автору сборника повезло сохранить эти воспоминания и подобрать правильные слова для того, чтобы поделиться ими с другими.
Таня живет в маленьком городе в Николаевской области. Дома неуютно, несмотря на любимых питомцев – тараканов, старые обиды и сумасшедшую кошку. В гостиной висят снимки папиной печени. На кухне плачет некрасивая женщина – ее мать. Таня – канатоходец, балансирует между оливье с вареной колбасой и готическими соборами викторианской Англии. Она снимает сериал о собственной жизни и тщательно подбирает декорации. На аниме-фестивале Таня знакомится с Морганом. Впервые жить ей становится интереснее, чем мечтать. Они оба пишут фанфики и однажды создают свою ролевую игру.
«Холмы, освещенные солнцем» — первая книга повестей и рассказов ленинградского прозаика Олега Базунова. Посвященная нашим современникам, книга эта затрагивает острые морально-нравственные проблемы.
Кэти Акер и Маккензи Уорк встретились в 1995 году во время тура Акер по Австралии. Между ними завязался мимолетный роман, а затем — двухнедельная возбужденная переписка. В их имейлах — отблески прозрений, слухов, секса и размышлений о культуре. Они пишут в исступлении, несколько раз в день. Их письма встречаются где-то на линии перемены даты, сами становясь объектом анализа. Итог этих писем — каталог того, как два неординарных писателя соблазняют друг друга сквозь 7500 миль авиапространства, втягивая в дело Альфреда Хичкока, плюшевых зверей, Жоржа Батая, Элвиса Пресли, феноменологию, марксизм, «Секретные материалы», психоанализ и «Книгу Перемен». Их переписка — это «Пир» Платона для XXI века, написанный для квир-персон, нердов и книжных гиков.