Игры скорпионов - [41]

— Спасибо, — поблагодарила Долли, взяла рубль и шагнула вперед, пытаясь обойти незнакомца.

Но тот заступил ей дорогу и строго спросил:

— И откуда у тебя такие деньги, красавица?

— Я выполняю поручение своей хозяйки, — быстро нашлась Долли, — несу пожертвование настоятелю храма.

— Вот как?.. Почетное дело! Давай-ка я провожу тебя и прослежу, чтобы деньги попали по назначению, — предложил незнакомец.

Он смотрел с недоверием, явно считая странную крестьянку воровкой. Теперь от этого правдолюба точно не отделаешься. Долли улыбнулась строгому кавалеру самой обворожительной улыбкой и кивнула в знак согласия. Шатен пропустил Долли вперед, а сам пошёл рядом. Она прибавила шагу, но конвоир не отставал, и уже через три минуты пара остановилась у кованых ворот в белой церковной ограде.

— Спасибо, что проводили, вам нет нужды взбираться на эту крутизну, ведь вы ранены. — Долли сочувственно взглянула на чёрную перевязь на руке незнакомца и кивнула на крутую лестницу, ведущую к входу в храм.

— Я вообще-то ранен в руку, — парировал надоеда, — поэтому моим ногам ничто не мешает подняться вместе с тобой.

— Как хотите, — откликнулась Долли, повернулась и резво побежала вверх по крутой лестнице.

Если её провожатый такой дошлый и суёт нос в чужие дела, то пусть уж тогда хоть побегает. Но незнакомец не отставал и, обогнав Долли, открыл перед ней тяжёлую створку дубовой двери. На шум шагов из ризницы появился отец Серафим.

— Вы что-то забыли, ваше сиятельство? — обратился он к гостю.

— Нет, я сопровождаю к вам важного курьера с деньгами, — объяснил шатен и кивнул на Долли, стоящую за его спиной.

— Ах, ваша светлость, я вас и не заметил, — увидев княжну, засуетился батюшка, — прошу простить мою неучтивость, здесь пока ещё темно. Вы хотели посмотреть, что сделали за вчерашний день?

— Конечно, но не это главное, я принесла вам деньги от графини Апраксиной, — сказала Долли, — только будьте добры, сосчитайте. Я по дороге уронила сумку, вдруг не все деньги собрала, здесь должно быть пятьсот рублей.

— Премного благодарен её сиятельству! Вы не беспокойтесь, сейчас я всё пересчитаю, — пообещал отец Серафим, взял у Долли кожаную сумку и прошёл в ризницу.

— Вот как — «ваша светлость»! — удивленно воскликнул приставучий шатен. — И что же делает благородная девица в крестьянской одежде на улицах Москвы?

Долли просто распирало от смеха — уж больно комично выглядело изумлённое лицо непрошеного провожатого, но она постаралась сохранить невозмутимую мину и ответила, скромно опустив глаза:

— Я очень сочувствую потерявшим кров беднякам, помогаю им чем могу и одеваюсь так же, как они.

— Ну и ну, первый раз такое слышу!..

Собеседник скептически оглядел Долли.

— Может, вы имели дело лишь с эгоистичными людьми, которым несвойственно милосердие? — произнесла княжна, не поднимая глаз. Розыгрыш получился великолепным!

— К вашему сведению, эту церковь отстраивают на деньги моей семьи, — взорвался незнакомец, — мой дядя — действительный статский советник Вольский — сам подал ходатайство губернатору о восстановлении храма Святого Владимира и пожертвовал сюда большие личные средства.

— А, так вы представитель главного благодетеля? Отец Серафим говорил мне о вашем дяде, даже фамилию называл, но я её не запомнила.

— Ну зачем помнить имя человека, жертвующего огромные деньги на восстановление храма? Ведь это — рядовое событие, все так делают, — обиделся собеседник.

— Конечно, так и есть, — потешаясь в душе, согласилась Долли, — вот и наша семья так же поступает.

Шатен вдруг покраснел как рак, а потом растерянно признал:

— Что-то я не то говорю! Но раз мы с вами делаем общее благое дело, позвольте представиться, я — ротмистр лейб-гвардии Уланского полка граф Михаил Печерский. Не окажете ли мне честь, сообщив своё имя?

Долли молчала. Назвав себя служанкой тётки, она и так попалась на вранье, и теперь ей совсем не хотелось вновь оказаться в неловком положении, но и открываться было неразумно. Её быстрый ум прокручивал разные варианты ответа, наконец она решила сообщить правду, не сказав при этом ничего конкретного.

— Я — внучатая племянница графини Апраксиной и, как я уже говорила, выполняю её поручение.

— Вы не хотите назвать мне своё имя? — простодушно осведомился Печерский. — Я не произвёл на вас хорошего впечатления?

— Не я это сказала, — лукаво отозвалась Долли.

Растерянный граф выглядел на редкость забавно, и разыгрывать его оказалось настоящим удовольствием. Но разговор прервал вышедший из ризницы отец Серафим.

— Передайте, пожалуйста, мою нижайшую благодарность её сиятельству, я пересчитал: ровно пятьсот рублей.

— Очень рада и обязательно всё расскажу тёте, — пообещала Долли, попрощалась с батюшкой и направилась к выходу.

Новый знакомый обогнал её и распахнул дверь.

— Позвольте мне хотя бы проводить вас, — взмолился он.

Долли оценила растерянность непрошеного кавалера и, не выдержав, расхохоталась.

— Да бог с вами, хотите провожать, так идите, я живу рядом, — сквозь смех еле выговорила она, — только чур, ничего у меня не выспрашивать, можете лишь рассказывать о себе.

Княжна легко сбежала по крутой лестнице, ведущей с холма на дорогу, и направилась к своему переулку. Печерский догнал её и зашагал рядом.