Игры Сатурна. Наперекор властителям - [141]

«Да, что-что, а уж неприятности с пиратами у каравана и правда были, — думал Дэниэлис. — Они сумели-таки захватить наши суда, воспользовавшись глушилками — как собственными, так и нашими — причем у моряков даже не было возможности дать сигнал бедствия в эфир. Они попросту выкинули наши продукты за борт и погрузили в трюмы боссменские войска. Какой-то шпион или предатель сообщил им опознавательные сигналы и условные знаки. Теперь столица распростерта беззащитной у их ног. Ее гарнизон разоружен, в Централе эсперов навряд ли остался в живых хоть один адепт. Сьерране подступают к южным воротам города, а Лора там совсем одна, и я даже не могу быть рядом с ней!..»

— Мы уже идем! — заорал Дэниэлис. Его бригада с многоголосым стоном начала набирать скорость вслед за ним. Свирепость, рожденная из отчаяния, загнала их прямо на позиции врага, где бригада рассыпалась на мелкие осколки. Все свелось к жестокой рукопашной в густом тумане, где трудно было разглядеть собственную руку, не то, что своего противника. Но Дэниэлису не довелось в ней поучаствовать, потому что он, возглавивший атаку, к тому времени уже успел заполучить осколок гранаты прямо в сердце.

Восточнее и южнее, в районе гавани и у разрушенного участка окружавшей полуостров стены кое-какие бои еще продолжались. Поднимаясь выше по улице, Макензи мог все яснее разглядеть эти участки, которые окутывал густой дым, временами рассеивающийся, чтобы показать обожженные руины, бывшие раньше домами. До него доносились отзвуки ведущейся там перестрелки. Но весь остальной город оставался в неприкосновенности, сияя в ярких лучах солнца. Крыши и белые стены, переплетающиеся в паутине улиц, церковные шпили, словно мачты, устремляющиеся в небо, Дом Федерации на Нобхилл и Сторожевая башня на Телеграф-хилл — все оставалось таким же, как ему запомнилось еще со времен посещения этого города в глубоком детстве. Сверкающий залив был великолепен, как всегда.

Но у Макензи не было времени, чтобы любоваться открывающимся его взору видом. Не было у него возможности беспокоиться о том, куда могла укрыться Лора. Атака на Твин Пике должна быть стремительной, так как Централ эсперов наверняка будет оборонять себя до последнего.

По авеню, взбирающейся вдоль противоположного склона этих грандиозных холмов, Спайер вел на штурм Централа другую половину состава «Роллинг стоунз».

(Ямагучи остался лежать мертвым на перепаханном взрывами песке побережья.) Макензи вел своих людей с этой стороны. Кони несли своих седоков по Портоле меж особняков с окнами, наглухо закрытыми ставнями. Орудия клацали на ухабах, сапоги гулко топали по мостовой, мокасины скользили с легким шелестом, ружья позвякивали, ударяясь о шлемы, люди шли с тяжелым пыхтением, взбираясь по покатому склону, и взвод колдунов не прекращал бормотать свои заклинания против неведомых демонов. Но этот шум не в силах был нарушить царящей тишины, быстро замирая, пойманный в закоулках. Макензи вспоминался такой частый кошмар, мучивший его по ночам, в котором он все время несся и несся по бесконечному коридору. «Даже если они не спустят на нас всех собак, — мелькнула у него смутная мысль, — нам нужно захватить это логово молниеносно, пока у нас на это хватает духу».

Бульвар Твин Пике свернул с Портолы и начал плавно забирать вправо. Дома закончились, и лишь дикий луг простирался теперь до самой вершины холмов, где располагались здания, запретные для всех, кроме адептов. Оба эти переливающихся воздушных небоскреба, походивших на гигантские радужные фонтаны, были возведены за какие-то несколько недель. Они взмывали в солнечную высь, царя над прекрасным городом. За спиной Макензи ребята, не сговариваясь, издали нечто, похожее на стон, при виде этого величественного зрелища.

— Горнист, играйте сигнал к атаке. Быстро!

Ноты взвились, словно крик ребенка, и затихли. Пот заливал Макензи глаза. Если ему не удастся, и его убьют — это-то не так уж и важно… после всего, что уже произошло… но его полк… полк…

Улицу лизнул язык пламени, цвета преисподней. Его сопровождал гул, постепенно перешедший в шипение. Мостовая впереди превратилась в расплавленную, окутанную клубами вонючего дыма жаровню. Макензи резко остановил своего коня. «Всего лишь предупреждение… Но если бы у них было достаточное число адептов, на кой черт им понадобилось бы пытаться нас отпугнуть?..» — мелькнула мысль у Макензи.

— Артиллерия! Открыть огонь!

Орудия дали общий залп — не только гаубицы, но и самоходные 75-миллиметровки, захваченные в Эйлмэни-Гэйт. Снаряды просвистели над головами и ударили в стену с оглушительным треском.

Макензи напрягся в ожидании удара эсперов, но его не последовало. Неужели им удалось накрыть последний рубеж обороны своим первым же залпом? Дым над вершиной холмов развеялся, и он увидел, что свет, переливавшийся всеми цветами радуги на фасаде здания, померк, и страшные пробоины изуродовали башню, обнажив неожиданно ажурный каркас. Это было все равно что смотреть на кости женщины, погибшей от твоей руки.

Однако нужно спешить! Он отдал серию приказов и повел своих людей вперед. Артбатарея не двинулась с места, продолжая с истерической яростью свой обстрел здания. Из-за раскаленных осколков, вспахивающих склон холма, загорелась покрывавшая его пожухлая трава. Сквозь пламя разрывов Макензи видел, как здание начало коробиться и с его фасада откалывались целые секции, падающие наземь. Наконец сам скелет башни завибрировал, получив прямое попадание, завизжал в своей металлической агонии и рухнул, распавшись на части.