Игры Сатурна. Наперекор властителям - [139]

Вудворт вновь приосанился.

— Я всего лишь заметил, что нашим адептам следует сплотиться с тем, чтобы нанести удар по центру бродскистских войск, сын мой, — с упреком произнес он, — Что в этом такого?

— Ничего! — сказал Дэниэлис, сжимая кулаки, — Кроме разве того, что это обрушит на нашу голову беду, еще более страшную, чем та, что вы уже на нас навлекли!

— Ну, что вы! Одно-два поражения, — вступил в спор Лескарбо, — Им действительно удалось разбить нас на западе, но мы завернули их фланг здесь, у залива…

— И в итоге их основные силы соединились, образовали ударный клин и, пойдя в наступление, развалили нашу армию надвое! — отрезал Дэниэлис. — С тех пор от эсперов не было особого толка… теперь, когда мятежникам уже известно, что они нуждаются в транспорте для перевозки своего оружия и так же смертны, как и любой из нас. Их позиции либо тут же берет на мушку артиллерия, либо отряды диверсантов совершают туда вылазку, оставляя после себя лишь несколько трупов в синих балахонах. А по большей части, неприятель попросту обходит стороной те места, где по его сведениям можно наткнуться на эсперов. У нас просто нет достаточного числа адептов!

— Именно поэтому я и предложил сплотить их в единую группу, слишком большую, чтобы кто-либо смог ей противостоять! — отозвался Вудворт.

— И слишком громоздкую, чтобы от нее был какой-то прок, — подвел черту Дэниэлис.

Его чуть не тошнило при мысли о том, как орден обманывал его всю жизнь. «Да, — думал он, — настоящая горечь вызвана даже не тем фактом, что адептам не удалось совладать с мятежниками — в конечном итоге так и не сумев сломить сам дух восставших — а тем, что сами адепты оказались лишь чьим-то орудием. И каждая нежная, добрая душа во всех до единой коммунах эсперов была всего лишь обманутым дурачком…»

Внезапно его охватило дикое желание вернуться домой, к Лоре — у него так и не было до сих пор ни одной возможности повидаться с ней — к жене и своему ребенку, к той единственной оставшейся во всем этом туманном мире частице реальности. Он справился с собой и продолжал ровным голосом:

— Те немногие из адептов, которым удалось остаться в живых, разумеется, будут большим подспорьем при обороне Сан-Франциско. Свободно перемещающаяся армия может запросто справиться с ними на поле брани, но ваши… гм, ваше оружие может разогнать войска, идущие на приступ городских стен. Туда-то я и собираюсь их отправить.

Да, похоже, ему больше ничего и не осталось. От северной половины армии лоялистов не было ни слуху ни духу. Несомненно, она вернулась в столицу, понеся тяжелые потери на обратном пути. Эфир продолжали забивать помехи, препятствующие радиосвязи как чужих, так и своих частей. Ему было необходимо что-то предпринять — либо начать отступление на юг, либо с боем прорваться в родной город. Последнее казалось более разумным. Он не верил, что Лора каким-либо образом была причастна к совершенному им выбору.

— Сам я не являюсь адептом, — сказал Вудворт, — Я не могу мысленно связаться с ними.

— Вы имеете в виду, что не способны воспользоваться их эквивалентом радиопередатчика, — безжалостно уточнил Дэниэлис. — Ну так в вашем распоряжении находится адепт, пускай он и передаст.

Вудворт вздрогнул.

— Надеюсь, вы понимаете, что для меня это все было так же неожиданно.

— О, ну разумеется, философ, — встрял Лескарбо.

Вудворт сглотнул.

— Я по-прежнему придерживаюсь Пути и чту Орден, — резко сказал он. — Мне больше ничего не остается, разве не так? Великий Искатель обещал нам все объяснить, когда все это закончится. — Он покачал головой, — Ладно, сын мой, я сделаю все, что смогу.

Когда синий балахон растворился в мутной пелене тумана, Дэниэлис почувствовал прилив сострадания к нему. Но он лишь начал отдавать приказы еще более суровым тоном.

Наконец, кое-как раскачавшись, его войско тронулось с места. Он сейчас командовал Второй бригадой, остальные части армии были разбросаны по всему полуострову, разбитые повстанцами на мелкие фрагменты. Он надеялся, что во время марша через горный массив Сан-Бруно ему удастся подобрать кое-кого из адептов, разбросанных во все стороны победоносным наступлением мятежников, и они смогут, соединившись с теми, что были под его командой, образовать ядро боеспособного подразделения. Сами по себе, скитающиеся сейчас по окрестностям, абсолютно деморализованные последними событиями, они десятками сдавались в плен первым же встреченным ими отрядам мятежников.

Он ехал верхом во главе колонны по разбитой грязной дороге, пролегшей извилистой змейкой через высокогорье. Его шлем, казалось, весил целую тонну. Конь под ним то и дело спотыкался, окончательно вымотанный уже бог знает сколько дней продолжавшимся маршем, контрмаршем, битвой, отступлением, скудным рационом или вообще его отсутствием, жарой, стужей, страхом и бездорожьем. Бедняга, уж он-то проследит за тем, чтобы несчастное животное получило наконец надлежащий уход, как только они попадут в город, не будь он Дэниэлисом, если не позаботится об этом. Да и все остальные кони, пошатываясь, вышагивающие сейчас следом, с глазами, закрывающимися от невероятной усталости… Все-все получат то, что им задолжали люди с начала этой войны.