Игры с призраком. Кон третий - [20]

Глава 6

Анжина проснулась с тяжелой головой и долго разглядывала высокого худощавого мужчину, что стоял перед ней с подносом на перевес. Она его точно не знала, но вопросы задавать поостереглась. Села, поморщившись, и потрогала свое лицо: оттек скулы и глаз заплыл. Славные нравы у здешних жителей.

— Доброе утро, — доброжелательно улыбнулся мужчина, поставил поднос ей на колени и достал из кармана маленький тюбик с мазью. — Помогу? Помажу, к вечеру отек спадет и кровоподтек сойдет.

Сел на постель и стал втирать мазь в поврежденную ткань лица. Анжина морщилась и настороженно поглядывала на него, силясь отгадать причину сердечности и заботы.

— Зачем ты под руку Ричарда полезла? Он же хам и грубиян. Забыла?

Значит тот с грозной синью глаз и убийственным кулаком — Ричард? Не Гром…

— Угу. И как вас зовут, тоже.

— Герхан.

Имя ей ничего не говорило.

Мужчина убрал мазь и открыл крышку подноса:

— Кушай. Ты больше суток спала, теперь нужно хорошо подкрепиться.

— Спасибо, — принялась за завтрак, искоса поглядывая на мужчину. Тревожил он ее. И вроде бы добренький, голос, что перина мягкий, улыбка до ушей, только вот, всерьез не воспринимается — фальшью отдает. Потому что с взглядом диссонирует — цепким, внимательным, изучающим.

— Вижу, ты меня совсем не помнишь. Что-то с памятью?

— Проблемы, — согласилась. — Буду рада, если восполните образовавшиеся пробелы.

— А что помнишь?

— Ничего.

— Что же случилось?

— Сама бы знать хотела.

— Н-да-а… Значит совсем, совсем ничего не помнишь? Даже то, что мы с тобой друзья?

Анжина мотнула головой, надеясь, что этого `друга', как предыдущего силой не вразумлять ни из комнаты отправлять не придется.

— Жаль, — отвернулся, задумчиво хмуря брови, и вновь посмотрел на женщину. — Но договор остается в силе?

— Какой договор?

— И это не помнишь? Странно. Ну, ничего, я напомню.

А я послушаю, — кивнула согласно Анжина, отодвигая поднос. Мужчина убрал его на стол и подал ей тонкую папочку:

— Ты хотела, чтоб я помог тебе исчезнуть из дворца, но понятно, так, чтобы было куда и на что жить потом. Ричард очень груб, скажу больше, он невменяем. Видя как он относится к тебе, я не мог не согласиться, хоть и сильно рискую. И все сделал как ты просила. Осталось подписать эти документы и слетать со мной в одно место, здесь недалеко, часов двенадцать экспресс рейсом. Сейчас Ричарда нет и самое время для исполнения твоего плана.

— Моего? — переспросила на всякий случай. Она не верила мужчине, хоть и не могла объяснить себе — почему.

— Да, твоего. Это счета и дарственные на планеты. Ты переводишь все пока на меня, а потом, когда мы добираемся до места назначения, где тебя никто не найдет, я вновь, перевожу их на тебя, но уже с другим именем. Таким образом, Ричард не сможет найти тебя, и ты останешься обеспеченной женщиной.

Мутно, — мысленно хмыкнула женщина и спросила:

— А зачем мне куда-то бежать?

— Ричард.

— Я поняла. И что?

— Значит, не поняла. Значит, тебе нравится, когда бьют, унижают, грозят убить? И убьют. Лично Ричард.

— За что? — вздохнула Анжина. В том, что с тем синеглазым мужчиной у нее нет взаимопонимания, она поняла, как и то, что он ее слегка ненавидит, как впрочем, и любитель яблок — Кирилл. Но что с того?

— За то, что ты не переписываешь на него свои планеты.

— А у меня есть планеты?

— Есть.

— И они очень нужны ему?

— Большой доход.

— А Ричард мне кто?

— Судья и палач.

— Громко, — усмехнулась.

— Зря смеешься. Ты ничего не помнишь, но почему? А не потому ли что он избил тебя? Не первый раз, не последний. Он жесток, очень жесток. Он держит тебя взаперти, как и своих бедных детей. Крошки света белого не видят, отца боятся как огня. Ты хотела спастись сама и спасти их.

Анжина внимательно посмотрела в серые глаза Герхана: как сладко и гладко поет, как мягко стелет, но чувствуется, что под периной шипы или еще какие опасные сюрпризы.

Нет, не полезет она в это дело. Без ума да без памяти всем подряд верить и считать Ричарда садистом, издевателем над детьми и женщинами со слов одного, весьма странного типа — глупо, слабо сказано. `Конечно, ласковым мужчину назвать нельзя', - потрогала оттек под глазом: `но судить да тавро ставить не разобравшись, увольте — не стану'.

— Я передумала, — отодвинула папку.

Герхан нехорошо посмотрел на нее, усмехнулся криво:

— Не пожалеешь?

— Посмотрим.

— Ладно, — согласился. — Тогда слушай приказ Ричарда: тебе запрещено покидать залу.

— Переживу, — кивнула.

— Тогда — не скучай, — махнул ей рукой. Забрал папку, поднос, вышел из комнаты. После хлопка двери, раздался щелчок замка.

`Меня заперли', - поняла Анжина и ничуть не огорчилась. Одиночество и тишина были сейчас ей на руку. Женщине нужно было найти ответы на массу вопросов.

Кто такой Герхан и что ему надо от нее? Кто ему Ричард, что последний представляет из себя, какое отношением имеет к ней, а она к нему? Кто она одному и другому? И кто в сложившейся ситуации? Пленница? Игрушка? Виновная, потерпевшая?

Анжина встала с постели, прошлась по помещению, посмотрела в окно: высоко, но, в крайнем случае, можно использовать как выход. Не для себя, конечно, для ретивых `друзей'.