Игры с кожей - [33]

Она ухмыльнулась в ответ:

— Да, только гораздо фантастичней.

Улыбка детектива исчезла. Он выглядел смущенным, и Макс не могла винить его в этом. Наконец он сказал:

— Ты сказала, что веришь мне. Отлично, значит это работает в обе стороны. Доверь мне это, Макс — обещаю, что отнесусь ко всему серьезно.

И так — сделав глубокий вдох и медленный выдох — она начала рассказывать историю о древнем селекционном культе, чьи лидеры, поклоняющиеся змее, веками манипулировали событиями и людьми. Она сделала упор в своем рассказе на то, как эти сумасшедшие пытались создать генетически измененных людей последнюю тысячу лет или около того, и что это в конечном счете привело к созданию современной Мантикоры.

В какой-то степени они достигли в успеха в попытке создать «лучшего» человека. Она видела как Эймс Вайт по приказу конклава демонстрировал небывалые силу и бесстрашность, которые превосходили все, что могли достигнуть трансгены… и была еще одна деталь, Эймс Вайт и подобные ему не чувствовали боли.

Когда она закончила рассказ, то сама понимала, что это звучит как самая абсурдная из сказок, а Клементе выглядет еще более растерянным, чем если бы она ударила его.

По крайней мере он не смотрит на нее как на сумасшедшую. И ее чутье горорило, что он верит ей, или во всяком случае верит в ее искренность.

— Ты можешь доказать что-то из этого? — спросил Клементе.

Она покачала головой.

— Нет, каждый раз, когда я что-то нахожу, они прикрывают это, как будто выжигают с лица земли. Но команда, которая приходила в Джем Пони, — ты видел их нечеловеческое телосложение — они не работают ни на одно правительственное агентство… Они работают на конклав змеиного культа.

Он молчал долгое время. Они просто сидели в темноте и размышляли. Макс изучала Клементе, пытаясь понять не потеряла ли она его.

Наконец, Клементе тихо произнес:

— Ты права, Макс, это звучит безумно.

Сердце Макс замерло.

— Но, — сказал он, вставая, встряхивая головой и криво улыбаясь, — в моей работе не стоит пропускать какие-то вещи, потому что они звучат безумно.

Теплота этого человека захлестнула ее, она встала и протянула руку, он ее пожал, и она произнесла:

— Спасибо, Рамон.

Он посмотрел на часы.

— Мне надо торопиться… но я разберусь в этом дерьме настолько, насколько смогу. Змеи, да?

— Змеи.

— В них я копаться не буду.

Она слабо улыбнулась:

— В этом я тебя не виню.

— Почему миссия Вайта — миссия змеиного культа — антитрансгенная? Разве не должны чудеса генетики объединиться?

— Я сама этого не понимаю, Рамон. По-прежнему пытаюсь сложить кусочки вместе. Дело в том, что Вайт хочет уничтожить нас… и обвинение трансгенов в убийствах это хороший путь, чтобы выйграть ту медиавойну, о которой мы говорили.

— Люди обычно не умирают в медиавойнах.

— Я ничего такого не имела ввиду, Рамон. Мне очень жаль, что коп был убит, независимо от того, что это сделал.

— Спасибо, но убийство было не худшей вещью ни для него, ни для твоей медиавойны — он еще одна освежеванная жертва.

Макс выдохнула:

— Освежеванная — и сколько их теперь?

— Три. Одного мы нашли две ночи назад… это было в новостях, ты их видела, ведь так?.. Теперь еще один сегодня, и был другой несколько месяцев назад.

— Все копы? — спросила Макс.

Клементе покачал головой.

— Отпечатки первого парня пропустили через компьютер, он был торговцем обувью, но было что-то подозрительное в этом парне.

— Насколько подозрительное?

Еще одно покачивание головой:

— Я и так уже сказал тебе слишком много, Макс. Мне пора.

Она подошла к нему:

— Мы еще встретимся?

— Я не знаю, — ответил Клементе, пожав плечами. — Это убийство копа будет в приоритете, и, если мы будем искать трансгена… может быть, ты больше не захочешь приглашать меня.

— Рамон, это не изменит ничего из того, что мы обсуждали. На самом деле, это показывает, что мы на верном пути — Эймс Вайт и подобные ему будут пытаться использовать это, чтобы продолжать распалять общественность.

— Да, и это сработает.

— Тогда найди настоящего убийцу.

— Даже если он трансген?

— Это точно не трансген из Терминал Сити.

— Ты утверждаешь, что это невозможно, чтобы один из вас выскользнул отсуда незаметно?

Это заставило ее почувствовать себя некомфортно.

— Мы заперты, но… это возможно, да. Вот, что я тебе скажу — мы со своей стороны тоже будем искать его. Ведь если убийца трансген, мы заинтересованы в его поимке не меньше чем вы.

Коп остановился и посмотрел на нее:

— Серьезно?

Макс тоже остановилась и кивнула:

— Рамон, если мы хотим быть частью этого общества, то мы должны доказать людям, что мы не монстры. Если один из нас делает подобное, его нужно остановить.

— Тогда это будет хороший пиар, — сказал Клементе.

— Это больше, чем пиар — это правильно.

Она проводила детектива до ворот, где ждали двое трансгенов-часовых. Когда он вышел, он обернулся к ней.

— Никто не войдет, никто не выйдет. Так?

— Так.

Клементе собрался уходить, но развернулся.

— И, Макс…

— Да?

— Мы встретимся снова.

Она сдержанно улыбнулась и произнесла:

— Спасибо.

Клементе пошел в утренюю дымку, а два его телохранителя в униформе следовали за ним с разных сторон, следуя к баррикадам Национальной Гвардии.