Игры обмена - [21]

, видимо, тоже был необычен. Он посещал рынки и ярмарки, покупал в Нюрнберге и Нёрдлингене, добирался до самой Венеции. Однако был всего лишь мелким торговцем, если судить по его бедному жилищу с единственной скудно меблированной комнатой.

СПЕЦИАЛИЗАЦИЯ И ИЕРАРХИЗАЦИЯ ИДУТ СВОИМ ЧЕРЕДОМ

Параллельно этим постоянным явлениям экономическое развитие создавало и другие формы специализированных лавок. Maло-помалу выделяются лавочники, продающие на вес, — бакалейщики; торгующие по мерке — суконщики или портные; те, что продают штучно, — торговцы скобяным товаром; те, что торгуют предметами, побывавшими в употреблении, одеждой или мебелью, — старьевщики. Последние занимали огромное место: в 1716 г. в Лилле их было больше тысячи²⁰⁴.

Особыми лавками, которым благоприятствовало развитие «услуг», были лавки аптекаря, ростовщика, менялы, банкира, хозяина постоялого двора (последний довольно часто служил и посредником в дорожных перевозках), «лавочки» кабатчиков, наконец, этих «торговцев вином, каковые держат накрытые столы и дают поесть у себя дома»²⁰⁵ и которые в XVIII в. умножились повсеместно к вящему возмущению порядочных людей. Правда, иные из кабаков бывали и зловещими, как, скажем, кабак «на Медвежьей улице» (“de la rue aux Ours”) в Париже, который «более походит на пристанище разбойников или мошенников, нежели на жилище людей благовоспитанных»²⁰⁶, невзирая на добрые запахи соседних харчевен, торгующих жареным мясом. К этому списку мы добавим писцов и даже нотариусов, по крайней мере тех, что можно увидеть в Лионе с улицы «сидящими в своих лавках подобно башмачникам в ожидании дела» — это слова путешественника, проехавшего через город в 1643 г.²⁰⁷Но начиная с XVII в. были уже и богатые нотариусы. И наоборот, были даже уличные писцы, слишком бедные, чтобы держать лавку, вроде тех, что действовали под открытым небом, сидя у церкви Сен-Инносан в Париже, и тем не менее клали в карман кое-какие деньги, настолько велико было число лакеев, служанок и бедняков, которые не умели писать²⁰⁸. Были также и лавки публичных девиц — испанские «плотские дома» (casas de carne). В Севилье, говорит Соблазнитель у Тирсо де Молины, «на улице Змеи (en la Calle de la Serpiente)… можно увидеть, как Адам шатается по вертепам, как истый португалец… и даже по одному дукату эти услады живо выпотрошат ваши карманы»²⁰⁹.

В конечном счете были лавки и лавки. И были также торговцы и торговцы. Деньги быстро навязывали свои водоразделы, почти с самого начала они открыли широкий спектр вариантов старинного ремесла мелочного торговца (mercier). На вершине — немногие очень богатые купцы, специализирующиеся на торговле на дальние расстояния; у подошвы — бедняки, занятые перепродажей иголок или клеенки, те, о ком справедливо и безжалостно говорит пословица: “Petit mercier, petit panier” («По одежке, протягивай ножки»), и за кого не пойдет замуж даже служанка, особенно ежели у нее есть кое-какие сбережения. Общее правило: повсюду одна группа купцов пытается возвыситься над прочими. Во Флоренции Старшие цехи (Arti Maggiori) отличаются от Младших цехов (Arti Minori). В Париже в соответствии с ордонансом 1625 г. и указом от 10 августа 1776 г. почетную часть купечества составляли Шесть корпораций (Six corps) в таком порядке: суконщики, бакалейщики, менялы, золотых дел мастера, галантерейщики, меховщики. А вот другая верхушка купечества — в Мадриде: Пять старших цехов (Cinco Gremios Mayores), которым в XVIII в. будет принадлежать значительная финансовая роль. В Лондоне это Двенадцать корпораций. В Италии, в германских вольных городах различие было еще более четким: крупные купцы фактически стали знатью, патрициатом; они держат в своих руках управление великими торговыми городами.

ЛАВКИ ЗАВОЕВЫВАЮТ МИР

Но самым существенным, с нашей точки зрения, было то, что лавки торговцев всех категорий завоевывали, «пожирали» города, все города, а вскоре даже и деревни, где с XVII в. и особенно в XVIII в. обосновывались неопытные мелочные торговцы, хозяева постоялых дворов низшего разряда и кабатчики. Эти последние, мелкомасштабные ростовщики, но также «организаторы коллективных увеселений», существовали во французских деревнях еще в XIX и XX вв. В деревенский кабак шли «играть, побеседовать, выпить и поразвлечься… там договаривались кредитор с должником, торговец — с клиентом, заключались сделки и арендные договоры». Чуть ли не постоялый двор для бедняков! По отношению к церкви кабак был другим полюсом деревни²¹⁰.

Тысячи свидетельств говорят об этом быстром росте лавок. В XVII в. размах их создания напоминал наводнение, потоп. Лопе де Вега в 1606 г. мог сказать о Мадриде, ставшем столицей: «Все превратилось в лавки» (Todo se ha vuelto tiendas)²¹¹. Лавка (tienda) к тому же становится одним из излюбленных мест действия плутовских романов. В Баварии купцы сделались «столь же многочисленны, как булочники»²¹². В 1673 г. в Лондоне французский посол, выставленный из своего дома, который хотели снести, «дабы на том месте возвести новые строения», тщетно пытался найти жилье, «чему бы вы вряд ли поверили, — пишет он, — в таком большом городе, как этот… Но, поелику