Игры Немезиды - [8]

Он знал других людей, обычно молодых мужчин и женщин, чей опыт был отличным от его. Ещё когда он был на флоте, там был пилот, который много работал на внутренних планетах, летая между Землей, Луной и Марсом. Он перевёлся на полёты к лунам Юпитера под командованием Алекса. Как только период времени, обычно уходящий на полёты между внутренними планетами закончился, молодой человек начал сдавать: злился по совершенно обычным пустякам, слишком много или вообще не ел, беспокойно ходил через корабль из командного центра в машинное отделение и обратно, как тигр, расхаживающий по своей клетке. К тому времени, когда они добрались до Ганимеда, врач судна и Алекс приняли решение начать добавлять успокоительное в еду парня, чтобы держать ситуацию под контролем. По окончании миссии Алекс дал рекомендацию, чтобы этот штурман больше никогда не был назначен на длительный полёт. Некоторых пилотов невозможно подготовить к таким испытаниям.

Не сказать, что ему не приходилось переносить стресс и волнения. С момента гибели «Кентербери» у Алекса было достаточно причин для беспокойства. Только с ними четырьмя «Росинант» был структурно не укомплектован. Амос и Холден были двумя сильными мужчинами, которые, если начинали бодаться, могли погрузить экипаж в состояние хаоса. Капитан и старпом были любовниками, и, если бы они когда-нибудь расстались, это означало бы конец большего, чем просто работа. Именно об этом он всегда беспокоился, в каком бы экипаже ни состоял. На «Роси» были те же самые годы забот, сейчас отсутствие любой из них как никогда сбивало с толку, и это само по себе было своего рода стабильностью. Как бы то ни было, Алекс всегда чувствовал облегчение, достигая конца пути, и всегда чувствовал облегчение, начиная следующий. Или, если не всегда, по крайней мере, обычно.

Прибытие на станцию Тихо должно было стать облегчением. «Роси» подвёргся такому риску, какого Алекс ещё не видел, а верфи в Тихо были одними из лучших в системе, не говоря уже о самых дружелюбных. Окончательное избавление от их заключенного из Новой Терры стало теперь чужой проблемой, и он покинул корабль. «Эдвард Израэль», другая половина конвоя Новой Терры, благополучно отправился в сторону солнца. Следующие шесть месяцев были ничем иным, как ремонтными работами и отдыхом. По любым рациональным стандартам беспокойства должно было быть меньше.

— Итак, что тебя беспокоит? — спросил Амос.

Алекс пожал плечами, открыл маленький холодильник, которым снабжались апартаменты, закрыл, снова пожал плечами.

— Какая-то хрень беспокоит тебя.

— Я знаю.

У освещения был жёлто-голубой режим, который менялся каждое утро, но Алекс не спал. Или же спал мало. Амос сел за стойку и налил себе чашку кофе.

— Это же не из тех ситуаций, когда тебя нужно засыпать вопросами, чтобы ты мог спокойно говорить о своих чувствах?

Алекс рассмеялся.

— Это никогда не работает.

— Тогда давай не будем этого делать.

В дороге Холден и Наоми имели тенденцию сближаться друг с другом, не то чтобы они обращали на это внимание. Это было естественным поведением любовников — чувствовать себя более комфортно друг с другом, нежели с остальным экипажем. Если было бы иначе, Алекс забеспокоился бы. Но это оставляло его и Амоса в основном наедине друг с другом. Алекс гордился тем, что мог поладить почти с любым членом команды, и Амос не был исключением. Амос был человеком без подтекста. Если он говорил, что ему нужно какое-то время наедине, это означало, что ему нужно немного времени наедине. Когда Алекс спрашивал, хочет ли он прийти посмотреть свежескачанные нео-нуар фильмы с Земли, на которые он подписался, ответ был всегда и только ответом на вопрос. Не было никакого чувства отвращения, никаких грубостей или игр в изоляцию. Это было тем, чем было, и не более. Алекс волновался иногда, что бы случилось, если Амос был бы одним из тех, кто умер на «Доннаджере», и он провел бы последние несколько лет со своим старым медиком, Шедом Гарвеем.

Возможно, было бы не так хорошо. Или, может быть, Алекс был бы в порядке. Сложно судить.

— Некоторые мои сны… беспокоят меня, — сказал Алекс.

— Типа кошмары?

— Нет. Хорошие сны. Сны, которые лучше, чем реальный мир. Где я чувствую себя плохо, просыпаясь.

— Хм, — задумчиво произнес Амос и выпил свой кофе.

— У тебя когда-нибудь были такие сны?

— Неа.

— Дело в том, что во всех них мне снится Тали.

— Тали?

— Талисса.

— Твоя бывшая жена.

— Да, — сказал Алекс. — Она всегда там, и всё всегда… хорошо. Я понимаю, непохоже, что мы вместе. Иногда я возвращаюсь на Марс. Иногда она на корабле. Она просто есть и нам хорошо, но, когда я просыпаюсь, её здесь нет и нет нас. И…

Бровь Амоса опустилась, а рот поднялся, сжимая лицо во что-то меньшее и вдумчивое.

— Ты хочешь связаться со своей бывшей?

— Нет, на самом деле нет.

— Ты возбужден?

— Нет, это не эротические сны.

— Значит, тебе одиноко. Это всё, что я понял.

— Всё началось там, — сказал Алекс, имея в виду орбиту Новой Терры, по ту сторону колец. — Она была упомянута при разговоре, и с тех пор… Я подвел её.

— Ага.

— Она ждала меня многие годы, вот только я не был тем человеком, которым хотел быть.