Игры Немезиды - [48]

— Это осложнит ситуацию.

— Марко не говорил, что тебе нужен корабль, — сказала Наоми, ненавидя скрытую попытку оправдаться этими словами. — Всё, что он сказал, это что ты в беде. Что ты скрываешься от закона, и что я могу… я могу помочь.

— Придётся что-то придумать, — сказал он.

Больницы на станции Церера были одними из лучших в Поясе, когда срок беременности Наоми подходил к концу. Ни у кого из них не было денег, чтобы отправиться на Европу или Ганимед на весь срок беременности. Церера была ближе к участку разработки Рокку, чем станция Тихо. Роды для астеров были намного опаснее, чем для тех, кто живет при постоянной силе тяжести, и беременность Наоми уже дважды настораживала её. Она и Марко жили в дешёвой арендованной квартире возле больницы, одной из множества обслуживавших астеров, когда тем нужна медицинская помощь. Условия договора были открытыми, позволяли остаться, пока им не понадобятся доктора, медсёстры, системы с искусственным интеллектом и лекарственные препараты, которыми мог похвастаться медицинский комплекс.

Наоми всё ещё помнила очертания кровати кровати, дешёвые пластиковые шторы с рисунком звёздного неба, которые Марко повесил в дверном проёме. От их запаха её тошнило, но он был так доволен собой, что она терпела. И даже в конце срока её тошнило почти от всего. Все дни она постоянно спала и ощущала, как внутри неё толкается ребенок. Филип был неугомонным. Она не чувствовала себя ребенком, у которого будет ребенок. Она чувствовала себя женщиной, контролирующей свою судьбу.

— Сколько тех, кому нужно помочь убраться отсюда? — спросила Наоми.

— В общей сложности, пятнадцать.

— Включая тебя?

— Шестнадцать.

Она кивнула.

— Какой-нибудь груз?

— Нет, — ответил он. Ей показалось, он собирается что-то добавить, но в следующий момент он отвернулся.

Церера тогда ещё находилась под контролем Земли. Большинство людей, живущих на базе, были астерами, подписавшими контракт с марсианской или земной корпорацией. Астеры работали в земной службе безопасности, в земной диспетчерской службе, в марсианской компании биомедицинских исследований. Марко смеялся над всем этим, но у смеха были границы. Он называл Цереру крупнейшим памятником человечества стокгольмскому синдрому.

Каждый, кто летал с Рокку, включая Наоми, выплачивал часть своей доли АВП. Так что АВП приглядывал за ними в последние дни её беременности: местные женщины приносили еду, местные мужчины вытягивали Марко в бары, чтобы ему было с кем поговорить помимо неё. Наоми испытывала к ним исключительно благодарность. Теми ночами, когда Марко выпивал с местными парнями и она оставалась одна в кровати с Филипом, её разум в тишине испытывал практически запредельное наслаждение. Или, по крайней мере, так она всё это сейчас помнила. Если бы в то время она не знала, что грядет, возможно её переживания были бы другими.

— Куда тебе нужно попасть?

— Мы не говорим об этом, — ответил Филип.

Наоми откинула волосы с лица назад.

— Ты привёл меня сюда, потому что здесь безопасно, са-са? Так ты не хочешь, чтобы нас подслушали, или думаешь, что если расскажешь мне, то это тебя скомпрометирует? Потому что, если ты не доверяешь мне настолько, чтобы попросить то, что тебе нужно, значит ты доверяешь мне недостаточно, чтобы я осталась.

В словах, казалось, было больше намеков, чем могло быть, словно простые логические факты как-то были связанны с тем, почему она ушла. С тем, кем они были друг другу. Это было словно она чувствовала, как скрипят слова, но не знала, что в них слышал Филип, или что она должна была сказать по-другому. На мгновение, что-то промелькнуло в его выражении лица. Сожаление, или ненависть, или боль — оно исчезло слишком быстро, чтобы можно было понять. На неё навалился новый груз вины, не дающий покоя. По сравнению с тем, что она уже чувствовала, это было незначительно.

— Он сказал, что я должен рассказать тебе только после того, как мы покинем станцию, — сказал Филип.

— Очевидно, он не знал, что я прибуду на другом корабле. Планы меняются. Так бывает.

Взгляд Филипа уставился на неё, твердый, как мрамор. Она поняла, что ненамеренно цитирует Марко. Возможно, Филип подумал, что это своего рода пощёчина, что она предъявляет претензии к его отцу, используя его слова. Она не знала. Она не знала его. Ей приходилось постоянно напоминать себе об этом.

— Мы договорились о месте встречи.

— Ещё есть время?

— Да.

— Как много?

Она увидела, как в его глазах промелькнуло «мы не говорим об этом». Когда он заговорил, его голос звучал тоньше, моложе, более уязвимо.

— Мало.

— Насколько мало?

Он отвёл взгляд.

— Очень мало.

В то время она знала, что на Церере существует радикальная ячейка АВП, но её это не волновало. Радикальный АВП тоже АВП, а значит, они были семьей. Как безумный дядюшка, который напивался и лез в драки. Но повышение тарифов Землёй и снижение цен на руду Марсом поставили астеров в положение, когда астеры для них стали превыше всего. И после полетов с Рокку, разговоры об убийстве землян и марсиан превратились в, своего рода, белый шум.

Роды были тяжёлыми. Тридцать часов труда. Мускулы её брюшной стенки были слабее из-за жизни в непостоянной гравитации. Если бы они были на корабле Рокку или даже на станции Гигея, она, возможно, умерла бы, а с ней и ребенок. Но медицинский комплекс на Церере уже сталкивался с такими случаями, а то и хуже. Седая женщина с множеством тату на руках находилась в её комнате всё время, напевая мелодии на суахили и арабском. Наоми всё ещё могла видеть её и слышать её голос, хоть и забыла имя женщины. Если вообще знала его.