Игры на раздевание - [55]

И, наверное, судьбе было мало театральности в этом жесте, потому что мне навстречу она посылает тех, кого я меньше всего хочу видеть — Дженну и мать Кая. В моих руках его ноутбук — любая вещь должна возвращаться к хозяину, поэтому я молча подхожу к ним и отдаю компьютер, Дженна принимает, но не так безмолвно, как Камилла:

— Спасибо, — тихо благодарит.

Глава 36. Лети птица, лети. Теперь ты свободна

Sigur Ros — Svefn-g-englar

Tony Anderson — Darkest Night (Extended Version) ft. James Everingham

Мне снится сон: «порше-918» цел, невредим и сверкает своей чёрной глянцевой краской. Машина отрывается от тротуара, вначале медленно, затем всё быстрее и быстрее отдаляется, однако на безжалостно прямой дороге ещё долго не скрывается из вида. Я смотрю на её вызывающе красивые, дерзкие линии, прикованная взглядом, будто под гипнозом: он уезжает, покидает меня. Едет к НЕЙ.

Спешит ли?

Что именно его там ждёт?

Как сильно он в этом нуждается?

Я просыпаюсь, и не сразу, а постепенно раскрываю свои глаза полностью — мир вокруг стал непривычно ясным и чётким, определённым. Я ощущаю ход времени, и он, оказывается, неумолим.

Лети птица, лети. Теперь ты свободна.

Стена, за которую я цеплялась и пряталась едва ли не всю свою жизнь, растворилась, и вот теперь мир развернулся передо мной, играя красками и возможностями, но ледяной ветер его враждебности заставляет дрожать и ёжиться, лихорадочно искать утраченную защиту, ставшую за годы привычной, а потому никогда не ценимой.

Я вижу свои ошибки. Понимаю, что проживала свою жизнь в темноте и подчинении, и управлял моими мыслями и поступками не Бог и не дьявол, не человек, и даже не я сама. Это был страх. Мутный липкий страх получить от жизни новый удар. Новое разочарование.

Я не знаю, почему этот город постоянно мне о нём напоминает. Его нет ни в поездах, ни на улицах, ни в кафе, но он везде. Майра — моя сотрудница сказала, что счастлива избавиться от мужа, почему мне не становится легче, почему?

Потому что… любовь?

С нынешними ценами на аренду Ванкувер оказался мне не по зубам, даже будучи штатным ассистентом Walk-in-clinic, поэтому я переселяюсь в квартиру поновее в современной высотке, но также в Бёрнаби. Теперь мне нужно подумать и о парковке. Оказывается, об этом тоже нужно думать! А это несколько дополнительных тысяч к моей годовой плате за аренду.

И даже при существующем раскладе я догадываюсь, что моё новое достойно оплачиваемое место — невидимая забота Кая. Она всё ещё есть, всё ещё со мной.

Адити крутит пальцем у виска и твердит, что деньги нужно брать, пока их дают. Все мои карты работают и регулярно пополняются. Но как можно брать деньги у мужчины, с которым расстаёшься? И которому изменяла. Все его достижения и деньги принадлежат только ему, они даже в большей степени принадлежат Дженне, но только не мне.

Каждое утро я прохожу мимо забегаловки Denny`s и удивляюсь людям, забивающим столики в такую рань. Глядя на жирную жареную пищу в их тарелках, мои внутренности теряются между брезгливостью и позывами к рвоте — за годы жизни рядом с Каем я приучилась к здоровому питанию. Да, именно так: не я, врач по образованию, а он, программист и предприниматель, приучил нас к здоровому образу жизни.

А ведь счастье в заботе. В осознании нужности, а если повезёт, то и необходимости твоего существования для другого человека. Счастье в приготовленном утром завтраке, сваренном кофе, в согретых ногах, в подоткнутом под твои бока одеяле, в тёплых руках и объятиях, в поцелуе при прощании на несколько часов. Счастье в продуманном и подготовленном за месяц до твоего дня рождения подарке, во взгляде, ожидающем твоей реакции при виде билетов в Париж, Рим или Токио.

По ночам у меня бывают судороги: правая голень сводит с ума. Я жду, пока отпустит, нервно сучу ногой под одеялом, стараюсь уснуть и заспать приступ. Кай, когда был рядом, в такие моменты разминал мои мышцы, массировал, гладил ладонями, пока не расслаблюсь и не усну.

Теперь только я понимаю: не было у нас заботы друг о друге, это Кай заботился обо мне. Его забота жила во всём, в каждой мелочи, даже в мебели и утвари нашего дома. Я пила из высоких и узких чашек, потому что люблю только горячий кофе, и именно такая форма посуды сохраняет температуру лучше всего. Я машинально брала их из шкафа на кухне, никогда не задумываясь о том, кто, когда и почему их там поселил. Но ещё чаще горячий свежесваренный именно по моему рецепту кофе уже ожидал меня по утрам в самой удобной чашке. Завтрак всегда готовил только Кай, на мне были ужины, большую часть из которых мы выходили в рестораны.

Как, например, в тот недавний мартовский вечер, когда мы, двое супругов, погружённых в молчание, запутавшихся в собственных порванных сетях, сидели за крошечным столиком на импровизированной террасе итальянской кафешки Джованни, которая выставляет маленький жёлтый мотоцикл у входа. Это был один из тех весенних дней, когда солнечная и тёплая погода подаётся природой с закуской в форме непредсказуемого порывистого ветра: ты сидишь или идёшь, нежась в первых и таких долгожданных солнечных лучах, и вдруг совершенно неожиданно, словно ниоткуда нагрянувший ветер уже рвёт твои волосы и шарф, обжигает арктическим холодом.