Игры на острове - [123]

Нелл махнула рукой в сторону гор.

— Что-то они мне кажутся подозрительными — вроде Манро. А ведь вы обещали… — На ее лице читались сомнение и нерешительность.

— Я обещал, — сказал он. — И об этом помню. Мы сегодня на них только полюбуемся. Как знать — они могут и заманить вас.

Нелл покачала головой:

— Это вряд ли.

Алесдер засмеялся.

— Мы будем подниматься на высокую гору. Это склон не крутой, тягун, а взобраться стоит ради видов и сказочного темного залива. Берите снаряжение, я вернусь быстро.

«Снаряжение» Нелл состояло из джинсов, которые были на ней, старой хлопчатобумажной куртки и каких-то ботинок. Она предполагала, что Алесдер может счесть все это огорчительно неподходящим — на нем была плотная куртка, бриджи и длинные носки из оленьей шерсти. Когда он вернулся, то открыл багажник и достал две пары крепких кожаных горных ботинок с грубыми рифлеными подошвами.

— Я захватил ботинки жены, — сказал Алесдер спокойным голосом. — Я подумал, что, наверное, у вас с ней одинаковый размер.

Нелл воззрилась на него, желая знать, чего ему это стоило — раскопать ботинки, и когда же он в этих ботинках последний раз видел жену. Но она ничего не сказала и молча сунула ноги в ботинки.

Они сидели как-то непривычно, но как будто подошли.

— Вы правы, — проговорила Нелл, — они мне как раз. Благодарю.

— Хорошо. Впрочем, ваши ботинки положим в пакет; на тот случай, если эти начнут натирать, — рассудил Алесдер.

Потом они молча зашнуровали ботинки, и невысказанные мысли витали над ними. Вдруг Нелл спросила:

— А как ее звали? Раз уж я в ее обуви, думаю, мне нужно и ее имя знать.

— Мюриел. Ее звали Мюриел.

Хотя в голосе Алесдера она не уловила никакого трепета, все-таки была уверена, что чувство тут таится — бурлит и кипит под его кажущимся безразличием. Он, пошевелив плечами под ручками рюкзака, устроил его поудобнее, а Нелл вручил маленькую пластмассовую закрытую сумочку. Сквозь пленку была видна яркая упаковка шоколадки и круглый тюбик мятных пастилок.

— Неприкосновенный запас, — кратко пояснил Алесдер. — Только на тот случай, если мы разойдемся. Положите в карман. Питья нет, но вода в ручьях совершенно безопасна, и она повсюду, как вы убедитесь сами.

— Вы обо всем помните, — восхищенно произнесла Нелл, пряча пакет.

— В горах лучше быть внимательным. Каждую неделю люди теряются и ломают конечности. Предусмотрительность не повредит.

— Конечно, не повредит. — Они оба все еще чувствовали себя неловко. Глубоко вздохнув, Нелл погрузилась в преодоление предательского мелководья, надеясь, что она не будет таким уж безнадежным тихоходом.

— Она была хорошенькая, ваша жена? — спросила Нелл.

Теперь уже они отошли от парковочной стоянки, пролезли через лаз в стене, направляясь прямо к берегу реки по разросшейся длинной траве. Алесдер шел, наклонив голову, отыскивая среди кочек места, куда поставить ногу, и его ответ довольно невнятно прозвучал из-за воротника куртки.

— Да, я считаю, что хорошенькая. Даже красивая. У нее были темные волосы, глаза карие, а кожа белая, как у горных шотландцев.

— Должно быть, тяжело это — ходить без нее, раз она с вами разделяла это увлечение. Я удивляюсь, что вы все еще не потеряли к этому интерес.

Нелл не могла видеть его реакции потому, что шла прямо следом за ним. Но еще ближе к нему (и это было мучительно) — между ними как будто шла Мюриел.

— Я не ходил, в горы целый год. Но в этом году начал снова. Видимо, я не могу от этого удержаться. Это зов гор. — Алесдер повернулся и слегка улыбнулся, поддразнивая, и отогнал призрак Мюриел. — Знаете, ведь горы живые!

Нелл остановилась и засмеялась:

— И в них звучит музыка? Не смешите меня!

Неловкость между ними исчезла, и тут же над ними вдруг засияло солнце, прорвав серый туман. Осветив золотым светом склоны, покрытые папоротником-орляком, с рассыпанными тут и там купами утесника и рябины. В кинофильме могла сейчас же зазвучать оркестровая музыка, но когда Нелл прижала к уху руку, сжав ладонь ковшиком, чтобы поймать какую-нибудь подходящую серенаду, ей пришлось с сожалением покачать головой:

— Нет, ничего не могу уловить.

Мельком посмотрев на нее с высоты своего роста, возвышаясь над ней на девять дюймов, Алесдер пообещал:

— Услышите, малышка Нелл, услышите, — и взглянул на прояснившееся небо, а лицо его купалось в лучах солнца. Никаких признаков скрытых страданий, которые, как она воображала, должны были на нем отражаться, не было. Его доброе, открытое лицо было спокойным и безмятежным. Очевидно было, что думал он только о погоде и о предстоящей дороге.

— Между прочим, я захватил крем от солнца, — добавил Алесдер, роясь в кармане куртки. — Думаю, он вам понадобится. Здесь будет, видимо, славный денек. Нелл с улыбкой взяла тюбик, который он предложил, и кивнула:

— Какой вы предусмотрительный! Благодарю.

После этого Алесдер и Нелл шли молча, потому что местность становилась все сложней и им приходилось преодолевать множество препятствий, так как они шли вдоль русла реки к ее истоку. Русло все более сужалось, пока не сделалось совсем узким, как ручей. Торопясь и пенясь, поток бежал через завалы камней; берега становились все круче и круче там, где он, извиваясь, пробивал себе дорогу к подножию горы. Благодарные за приют березы и рябины в расщелине ущелья выросли высокими, а так как солнце пригревало все сильней, путники с удовольствием укрылись в их зелено-золотистой тени. Тропинку, видимо, протоптали олени, так что иногда она внезапно исчезала на каких-то каменистых обнажениях породы, через которые животные с легкостью могли перепрыгнуть, но которые для людей, идущих им вслед, представляли некоторую трудность. Однако с помощью Алесдера, вытягивающего Нелл наверх на более трудных участках и поддерживавшего при спуске с отвесных осыпей, она справилась с дорогой с похвальным мастерством. Трудность маршрута заставила Нелл выбросить из головы все посторонние мысли и думать только об одном — куда поставить ногу и за что зацепиться руками, а потом подтянуть все тело, хотя единожды она вспомнила слова Алесдера, что это должна быть «не более чем воскресная прогулка». Если это всего лишь воскресная прогулка, то на что же похож настоящий поход — хотела бы она знать.