Игры Фортуны - [91]
Елизавета встретила молодого гостя любезно, но холодновато. Оторвалась ради принца Людвига от приятной, по-видимому, беседы, которую вела в парке с неким лощеным гвардейским сержантом. Гвардеец смерил Людвига-Эрнста нагловатым взглядом холодных серых глаз и вполне слышно бросил в спину гостю: «Курляндский жеребец… Еще один!». Людвиг-Эрнст услышал эту вызывающую ремарку. Сказано было по-немецки, чтобы он мог понять оскорбительный смысл слов. Но герцог в должной мере свободно чувствовал себя со шпагой в руке, чтобы не спустить наглецу. Он хотел было ответить, и уже красноречиво положил руку на эфес, но Елизавета сделала знак своей белой пухлой ручкой — и гвардеец поспешно нырнул в кусты, только ветки заколыхались. За гвардейскими хлыщами, окружавшими цесаревну, водилась такая особенность: они были очень дерзки на словах, но драться всегда предпочитали кучей, имея подавляющее превосходство. В одиночку же не стыдились ретирады. Привычка далеко не геройская, но военная и, со стратегической точки зрения, вполне верная.
В комнатах Людвига-Эрнста встретил другой постоянный Елизаветин спутник: черноволосый и кареглазый красавец с бархатистым глубоким голосом прирожденного певца. Одет он был необычно для двора — в нарядный, даже несколько вычурный малороссийский костюм: широченные бархатные шаровары, мягкие сапожки, богатый синий жупан отличного немецкого сукна, под которым виднелся ворот рубахи с затейливой пестрой вышивкой, широкий кожаный пояс-черес с серебряными пряжками на тонкой талии.
«Розум… Разумовский», — вспомнил Людвиг-Эрнст. Этот был, наоборот, на удивлении вежлив и вполне непринужденно развлек Курляндского герцога светской беседой на неплохом немецком, пока Елизавета отлучилась, якобы чтобы распорядиться о кофее. Людвиг-Эрнст, еще кипевший негодованием после встречи с дерзким негодяем в парке, не преминул поинтересоваться — кто этот наглый гвардеец? Розумовский охотно объяснил: это саксонец, Грюнштейн, ловкая бестия, задира на словах, при этом изрядный трус, который сам никогда не примет вызова, но способен на опасную подлую месть. Людвиг-Эрнст посмотрел на малороссийского фаворита цесаревны с благодарностью — тот был не только приятным и приветливым малым, но и умел предупредить так, как это сделал бы только друг. Неудивительно, что этот молодой певчий из бедного казацкого рода сумел покорить сердце цесаревны! Рассматривать симпатичного казачка в качестве соперника никак не хотелось, и Людвиг-Эрнст сердечно попрощался с ним, когда вновь появившаяся, подобно сказочной фее, Елизавета все тем же быстрым движением руки отослала и Разумовского.
Цесаревна с изысканной, но несколько отстраненной любезностью проводила гостя в гостиную. Здесь Людвиг-Эрнст, чтобы завязать светскую беседу, с галантной улыбкой первостатейного кавалера попросил ее показать саарские диковины, коих, по слухам, немало было в доме. Елизавета чуть недовольно повела точеной бровью, но диковины предъявила. Говорили по-немецки: благо, цесаревна довольно быстро и легко вела беседу на европейских языках, французском, немецком и даже немного на сладкозвучном — италианском.
Показала батюшкин янтарь, который должен был стать началом особой коллекции, очень полезной для российской минералогии, да, жаль, нынче некому продолжать дела Петровы… Людвиг-Эрнст осмотрел янтарь с интересом, а на колкое замечание ответил проникновенным взглядом и вздохом… Ему тоже очень жаль, что ныне многие Петровы начинания в упадке, но просвещенная правительница Анна Леопольдовна и его собственный брат — Антон-Ульрих — непременно все поправят, особенно при благожелательном содействии цесаревны…
— И как же я могу помочь столь благородному намерению? — поинтересовалась цесаревна, укладывая батюшкин янтарь обратно в ларец.
Желтовато-рыжие блики камня касались ее пальцев, нежно поглаживали их, словно лучи ненавязчивого, спокойного саарского солнца. И в ответ вспыхивали рыжиной и золотом волосы цесаревны. Но голубые глаза смотрели жестко и настороженно: она ожидала от визита Людвига-Эрнста лишь очередной напасти.
— Будьте заодно с нами, принцесса…
— С вами? — переспросила Елизавета, словно не понимала, кого имел в виду Людвиг-Эрнст.
— С регентиной Анной, моим братом и…
— И с вами?
— И со мной, принцесса.
Елизавета помолчала, а потом указала Людвигу-Эрнсту на потертое кожаное кресло, едва ли украшавшее гостиную. Правительница Анна любила предметы поизящнее. А тут… Какая-то рухлядь…
— А вот в этом кресле батюшкин министр Шафиров любил сиживать… — произнесла цесаревна. — Времена тогда были простые, не то что нынче. Ледяных дворцов не строили, но мощь державы крепили…
— Ее Высочество правительница Анна непричастна к капризам и жестокостям своей тетки, — ответил Людвиг. — Кстати, они с братом собираются спустить на воду два фрегата. Один будет называться — «Иоанн», другой — «Анна».
— Два фрегата? — рассмеялась Елизавета. — Да, это немало! Батюшка поболее флот строил… И баталии выигрывал! На суше и на море!
Сказав это с нескрываемой неприязнью, Елизавета сама уселась в Шафировское кожаное кресло, а Людвигу-Эрнсту указала на изящное канапе.
России всегда везло на женщин – если бы мы еще умели это ценить! Царствуй Елисавета Петровна в Европе – ее бы превозносили как величайшую из великих, куда там ее тезке Елизавете Тюдор! А у нас «дщерь Петрову» до сих пор попрекают любовными авантюрами и гардеробом из 15 тысяч платьев, приписывая ей то глупость, то взбалмошность, то «бабью сырость» – ни дать ни взять «блондинка за рулем» государства. Но, во-первых, чтоб вы знали, Елисавета была рыжеволосой, а во-вторых – разве смогла бы «дура-баба» захватить и удержать власть, избавить Россию от немецкого засилья, разгромить самого Фридриха Великого?! Да побойтесь Бога!..Первая красавица Империи, пышнотелая «русская Венера», любимая дочь Петра Первого, унаследовавшая государственный гений, страстную натуру и неукротимый нрав великого отца, она не боялась ставить на карту все без остатка, умела рисковать собственной головой, побеждать, очаровывать, вдохновлять.
Прав был А.С. Пушкин — в русской истории хватает сюжетов и страстей, которые не снились даже Шекспиру. Чего стоит хотя бы чудо невероятного восхождения Марты Скавронской, нищей сироты, простолюдинки, вдовы шведского драгуна, ставшей женой Петра Великого и Всероссийской Императрицей Екатериной Первой! Из солдатской палатки в постель фельдмаршала Шереметева, затем в спальню Светлейшего князя Меншикова и, наконец, в царскую опочивальню — и все это за какой-то год! Куда там Анне Болейн или маркизе Помпадур! И пусть завистники судачат о «царице из солдатских портомой» — Екатерине хватило ума и женской силы, чтобы стать не просто наложницей, даже не фавориткой, а коронованной Императрицей и не только сохранить голову на плечах, но унаследовать трон после кончины супруга.
НОВЫЙ РОМАН от авторов бестселлера «Жена Петра Великого»! Невероятная история восхождения Екатерины I, которая из простой прачки превратилась в первую Императрицу России! Но чтобы взойти на трон, мало оказаться на царском ложе, мало быть Екатериной Прекрасной – нужно стать еще и Екатериной Премудрой, ближайшей советницей и соратницей Петра во всех его трудах и свершениях.Сможет ли она помочь императору вырваться из турецкого плена во время несчастливого Прутского похода? Как ей очаровать всесильного османского визиря, чтобы спасти русскую армию из смертельной ловушки? Какую цену придется заплатить за устранение царевича Алексея? И кто продолжит дело Петра Великого после его кончины?..
Ее осудили как «воруху и колдунью». Ее проклинают как жену «царей» – самозванцев и виновницу Великой Смуты, залившей кровью Русскую Землю. Марине Мнишек пришлось увидеть гибель всех, кто был ей дорог, – мужей, возлюбленных и малолетнего сына, повешенного за преступления родителей. Она сама обречена умереть в темнице, до дна испив чашу бед, скорби и отчаяния. Но Господь не оставляет раскаявшихся грешников – и, пройдя все круги ада, очистившись в бездне мук и страданий, Марине суждено обрести новую любовь и чудесное спасение…По официальной версии, «воровская женка Маринка сама собой от тоски померла» в тюремной башне.
Владимир Войнович начал свою литературную деятельность как поэт. В содружестве с разными композиторами он написал много песен. Среди них — широко известные «Комсомольцы двадцатого года» и «Я верю, друзья…», ставшая гимном советских космонавтов. В 1961 году писатель опубликовал первую повесть — «Мы здесь живем». Затем вышли повести «Хочу быть честным» и «Два товарища». Пьесы, написанные по этим повестям, поставлены многими театрами страны. «Степень доверия» — первая историческая повесть Войновича.
«Преследовать безостановочно одну и ту же цель – в этом тайна успеха. А что такое успех? Мне кажется, он не в аплодисментах толпы, а скорее в том удовлетворении, которое получаешь от приближения к совершенству. Когда-то я думала, что успех – это счастье. Я ошибалась. Счастье – мотылек, который чарует на миг и улетает». Невероятная история величайшей балерины Анны Павловой в новом романе от автора бестселлеров «Княгиня Ольга» и «Последняя любовь Екатерины Великой»! С тех самых пор, как маленькая Анна затаив дыхание впервые смотрела «Спящую красавицу», увлечение театром стало для будущей величайшей балерины смыслом жизни, началом восхождения на вершину мировой славы.
Главные герои романа – К. Маркс и Ф. Энгельс – появляются перед читателем в напряженные дни революции 1848 – 1849 годов. Мы видим великих революционеров на всем протяжении их жизни: за письменным столом и на баррикадах, в редакционных кабинетах, в беседах с друзьями и в идейных спорах с противниками, в заботах о текущем дне и в размышлениях о будущем человечества – и всегда они остаются людьми большой души, глубокого ума, ярких, своеобразных характеров, людьми мысли, принципа, чести.Публикации автора о Марксе и Энгельсе: – отдельные рассказы в периодической печати (с 1959); – «Ничего, кроме всей жизни» (1971, 1975); – «Его назовут генералом» (1978); – «Эоловы арфы» (1982, 1983, 1986); – «Я все еще влюблен» (1987).
«Редко где найдется столько мрачных, резких и странных влияний на душу человека, как в Петербурге… Здесь и на улицах как в комнатах без форточек». Ф. М. Достоевский «Преступление и наказание» «… Петербург, не знаю почему, для меня всегда казался какою-то тайною. Еще с детства, почти затерянный, заброшенный в Петербург, я как-то все боялся его». Ф. М. Достоевский «Петербургские сновидения»Строительство Северной столицы началось на местах многочисленных языческих капищ и колдовских шведских местах. Именно это и послужило причиной того, что город стали считать проклятым. Плохой славой пользуется и Михайловский замок, где заговорщики убили Павла I.
Когда-то своим актерским талантом и красотой Вивьен покорила Голливуд. В лице очаровательного Джио Моретти она обрела любовь, после чего пара переехала в старинное родовое поместье. Сказка, о которой мечтает каждая женщина, стала явью. Но те дни канули в прошлое, блеск славы потускнел, а пламя любви угасло… Страшное событие, произошедшее в замке, разрушило счастье Вивьен. Теперь она живет в одиночестве в старинном особняке Барбароссы, храня его секреты. Но в жизни героини появляется молодая горничная Люси.
Генезис «интеллигентской» русофобии Б. Садовской попытался раскрыть в обращенной к эпохе императора Николая I повести «Кровавая звезда», масштабной по содержанию и поставленным вопросам. Повесть эту можно воспринимать в качестве своеобразного пролога к «Шестому часу»; впрочем, она, может быть, и написана как раз с этой целью. Кровавая звезда здесь — «темно-красный пятиугольник» (который после 1917 года большевики сделают своей государственной эмблемой), символ масонских кругов, по сути своей — такова концепция автора — антирусских, антиправославных, антимонархических. В «Кровавой звезде» рассказывается, как идеологам русофобии (иностранцам! — такой акцент важен для автора) удалось вовлечь в свои сети цесаревича Александра, будущего императора-освободителя Александра II.