Игры богов - [86]

Ник строго посмотрел на девочек и спросил:

— Это так?

Старшая с вызовом воскликнула:

— Нет, не так! Он всё врёт!

Ник улыбнулся и, сделав руками пасы, спросил снова:

— А если я применю магию ты ответишь мне то же самое?

Девочка взвизгнула и громко воскликнула:

— Нет, не надо магии! — После чего призналась — Я специально наговорила на Орбо потому, что он не вылечил нас с сестрой.

Девочка громко разрыдалась и Сардон сказал ей:

— Ну, ладно, не плачь, мы вылечим тебя и твою сестру.

Ник отрицательно помотал головой и сказал:

— Ничего не выйдет, Сардина, это проказа. На… Ну, в общем там, где мы были, эта болезнь лечится, но очень редко, а на Ожерелье она вообще неизлечима и единственное, что хоть как-то спасает ситуацию, так это то, что она встречается крайне редко. Поэтому эти люди и забрались в такую глухомань. Никто не знает, каким путём передаётся эта болезнь, но люди с ней дольше сорока пяти, пятидесяти лет не живут. — Подойдя к оборотню, он спросил — Что ты имел ввиду когда говорил, что девочкам ещё рано становиться оборотнями?

Орбо закрыл глаза и ответил:

— Только то, что если человека инициировать в оборотня до наступления двенадцати лет, то его ни в коем случае нельзя выпускать из клетки в лес потому, что он не умеет себя контролировать и будет убивать, а не охотиться. Я бы инициировал и их, но на ферме не было подходящего помещения с каменными стенами и железными дверями, куда их можно было бы запирать на ночь.

— Понятно. — Ответил Ник и снова спросил — Почему вы убежали от Голониуса и что собирались делать здесь?

Орбо широко открыл глаза и воскликнул:

— Так это же и ежу понятно! Какому же нормальному человеку хочется завоевывать для этого некроманта всё Ожерелье и в конце концов получить за это осиновый кол в сердце? Одним только его безмозглым трупакам, да, этим кровопийцам-вампирам. Ну, может быть ещё найдутся дураки среди эльдаиаров. У них, у зубастых, какие-то свои счёты с этим вашим Туманным Ожерельем.

Услышав это, Ник удивился и присел на траву рядом с оборотнем. Вся семья прокаженных, исцелённых таким радикальным способом, была погружена в непробудный сон и положена неподалёку, причём Сардону и Алмарону для этого даже не пришлось напрягаться. Трава сама их перенесла поближе к Орбо и Гедану. Девочек интересовало только содержимое корзинок со сладостями и шелковые ленты. Только сейчас Ник заметил, что у младшей сестры, которая сидела неподалёку, левая половина щеки было какого-то мертвенно-серого цвета, а у старшей на левой руку усох и скрючился мизинец и сделалась сероватой фаланга безымянного. Он внутренне содрогнулся, эдак и они могли подцепить на этой ферме проказу, которую эльфы называли ракковалле — проклятье богов, от которой не было спасения. Сардон тотчас достал из кармана анголвеуро своей собственной конструкции и принялся исследовать всё на предмет биологической опасности.

Ещё на Земле каждый из мальчиков стал специализироваться в какой-либо одной области магии. Так Ник пошел по стопам старшего брата и даже обогнал его по части астрологии, картографии, навигации и всего того, что имело хоть какое-то отношение к изображениям содержащим в себе цифры, в общем был магом-навигатором. Алмарон заклинился на боевой и ещё сугубо практической маги связанной с ремёслами и искусствами. Из него просто рвался наружу король-воин и созидатель, а вот Сардон, как того и следовало ожидать, всецело погрузился в зелёную магию жизни. Он даже анголвеуро сделал себе зелёного цвета и это был весьма странный магический подсказчик. У него не было кнопок с рунами, зато имелся втрое больший экран. Пока Сардон исследовал всё вокруг, Ник продолжил допрос и спросил:

— Орбо, так ты кем себя считаешь, волком или человеком.

— Странный вы народ, маги. — Угрюмым голосом откликнулся пленник — Если кто-то предпочитает жить в лесу практически становясь его частью, да, к тому же ещё и может превращаться в волка или какого-нибудь другое животное, так уже всё, он теперь не человек.

Подумав о том, что он и сам иной раз предпочитает лес обществу людей, Ник громко воскликнул:

— Мы так не считаем, Орбо! Мы и сами рейнджеры, а потому не просто умеем жить в лесу, но даже и изменяем его, делая единым организмом, в котором никто и ни на кого не охотится. Ты мне лучше вот что скажи, Орбо, что вы собирались делать дальше? Охотиться на людей или у вас, оборотней, на этот счёт есть другое мнение? Почему девочка сказала, что этот лес станет вашим?

Оборотень посмотрел на подростка с ненавистью и прорычал:

— Надрать бы тебе задницу за такие слова! — Закрыв глаза он усталым голосом сказал — Ну, как мне тебе объяснить, парень, что человек живущий на две стороны никогда не нападает на обычных людей. Мы с Геданом сразу же учуяли запах болезни и пошли на него, добрых двести лиг добирались до этой фермы проклятых, ведь она настоящая находка для любого оборотня. В те места, где живут проклятые, ни один маг носа не сунет не говоря уже о людях. За всё то время, что мы с Геданом здесь находимся, тут трижды проходили охотники и стоило им только увидеть, что крыша дома выкрашена в красный цвет, они мигом убегали, куда глаза глядят. Это те, которые шли через лес напрямик, а те которые шли тропами, уходили сразу же, как только видели на стволах деревьев красные метки. Одни только вы по молодости и глупости ничего не увидели и сунулись к нам во двор. На такой ферме, как эта, оборотни могут жить десятками лет и не бояться, что к ним сунутся люди и объявят на них охоту. Ну, а что касается охоты на людей, парень, то это всё идиотские выдумки. Нет, зря я поверил Берту, когда он доказывал мне, что на Серебряном Ожерелье оборотней не бывает и что здесь нам можно жить никого не боясь.