Игры ангелов - [38]

– Я... Нет. Он ушел, а потом я увидела, как поворачивается ручка двери. Я схватила нож, тут дверь открылась, а за дверью стоял он. Я кинулась бежать.

– А дверь была заперта? Или не заперта?

– Дверь была заперта.

– Хорошо. – Рик открыл заднюю дверь, присел на корточки, чтобы рассмотреть замок, косяк. – Он был в перчатках?

– Он... – Рис напряглась, вспоминая. – Да, в черных перчатках.

– А еще какие-нибудь детали?

– Не знаю...

Рик выпрямился. Вошел Денни и отрицательно покачал головой.

– Ну ладно. Я бы сказал, на сегодняшний вечер все ваши волнения кончились. Завтра я загляну, посмотрю, что можно увидеть при свете дня. Броуди, ты меня не проводишь?

– Хорошо. – Он оглянулся на Рис. – Через минуту вернусь.

Они вышли на крыльцо. Рик закинул голову, посмотрел в полное звезд небо.

– Броуди, хочу сказать тебе как на духу: нет никаких следов того, что дверь была взломана.

– Он заранее изготовил копию ключа. Должно быть, следил за домом.

– Зачем? Если бы он собирался что-то сделать, он бы сделал это, когда она одна. Если он вообще существует.

– Подожди минуточку.

– Нет, это ты подожди минуточку. Я человек терпимый, Броуди, но я не дурак. Ты веришь женщине, которая страдала психическими расстройствами, а она говорит, что видела того же самого человека, который, по ее словам, убил какую-то неизвестную нам женщину. Но нет никаких следов того, что здесь кто-то побывал. Нет никаких следов того, что у реки кого-то убили, никаких следов взлома в ее квартире и вторжения в ее ванную. Ты с ней спишь, поэтому тебе хочется ей верить. Что может быть обольстительнее, чем девица в расстройстве чувств?

– Дерьмо. Твоя обязанность – защищать и служить.

– Защищать этот город и служить ему. Я сделал для Рис Гилмор все, что мог. Она милая женщина, которой в прошлом крупно не повезло, но она должна сама с этим разобраться.

– Я лучше думал о тебе, Рик.

– А в ответ на это, Броуди, – сказал Рик, садясь в машину, – я могу сказать тебе то же самое. – И захлопнул дверцу.

Рис стояла у плиты, обжаривая в сковородке курятину с чесноком.

– Запьем это дело. – Броуди вытащил из холодильника бутылку пива.

– Спасибо за то, что ты на моей стороне. – Она встряхнула сковородку. – Не нужно было слушать ваш разговор, чтобы понять: он мне не поверил. – Глаза ее блеснули. – Но я знаю, что ты мне веришь, а это самое главное.

Наследующий день Рис вернулась к Джоани к началу второй смены. Она вошла в кухню в тот самый момент, когда Линда-Гейл грохнула о стол стопкой грязных тарелок.

– Если будешь вот так все швырять, то останешься без работы.

Линда-Гейл повернулась к Джоани:

– Я бы ничего не швыряла, если бы ваш сын не был лжецом и обманщиком!

Джоани продолжала жарить стейки с луком.

– О моем мальчике можно сказать много чего не слишком лестного, но ни лжецом, ни обманщиком он никогда не был. Опомнись, Линда-Гейл.

– Говорил он мне или не говорил, что ночью должен остаться на ранчо, чтобы помочь лечить кобылу, у которой колики? И ложь это или не ложь, если Рубен, придя сюда, спросил, как мне понравилось кино?

– Может быть, Рубен ошибся. Всякое может быть. Линда-Гейл вздернула подбородок.

– Он сказал, что любит меня, Джоани. Но я не потерплю, чтобы мне лгали. – Голос ее чуть дрогнул. – Он сказал, что хочет жениться на мне. Проклятые мужики. – И она выскользнула из кухни, заставив Джоани вздохнуть.

– Если этот мальчишка разрушит свое счастье, он будет еще большим болваном, чем я думала, – пробормотала Джоани.

И если уж Джоани забеспокоилась, то у Рис просто сердце зашлось. Где провел Ло прошлый вечер и почему он это скрывает?

– Что стоишь, как лунатик, – проворчала Джоани, обернувшись к Рис, – лучше займись грилем. У меня куча бумажной работы, и еще надо заплатить за эту чертову малярку.

– Простите. – Рис схватила передник и бросилась к раковине мыть руки. – Желтый цвет отлично смотрится. Очень радостный.

– Новое-веселое денег стоит.

После закрытия пришла бригада маляров из трех человек, вспомнила Рис, но что делали эти люди до того?

– Так во сколько маляры начали красить? – спросила она будничным тоном, стараясь скрыть волнение.

– Они пришли сюда в одиннадцать: Рубен, Джо и Бренда. Надеялись, что придет помочь ее брат Дин, но он был занят чем-то другим, – ответила Джоани.

Рис начала готовить. Готовя, она пыталась представить себе Рубена и Ло, Дина и Джо в темных очках и оранжевой шапке за окном кухни Броуди.

После работы Рис попросила Пита:

– Не мог бы ты отвезти меня к Броуди?

– Подброшу, это недалеко.

– Пит, как ты думаешь, где был Ло вчера вечером?

– У юбки какой-нибудь. Прошу прощения.

– Я полагаю, если так, то юбке тоже достанется. Вот Рубен, его ведь не увидишь то с одной, то с другой.

– Он уже обжегся. С тех пор стал осторожнее. У него прошлой зимой был роман с заезжей лыжницей. Он держал его в тайне, но трудно тайком то и дело бегать к ней в гостиничный номер через подвал.

– Подвал гостиницы, – пробормотала Рис. – И что это была за женщина? Мне просто любопытно.

– Хорошенькая брюнетка. Как-то под пиво Рубен признался, что она потом несколько недель звонила ему, рыдала.

Они уже поворачивали к коттеджу Броуди.