Игрок - [3]

5.

Пиратов Касперский весьма ценит и считает их своими бесплатными рекламными агентами: в случае, если когонибудь из них привлекут к ответственности за нелегальное распространение AVP, он готов защищать их в суде. В своей борьбе с вирусами Касперский не видит ничего героического или романтического. Представления о нём как о Рэмбо программирования, крушащем монстров и гадов налево и направо, вызывают у него ироничную ухмылку. Он ощущает себя не героем, а чем-то средним между органами правопорядка и ассенизации. "Вирусы пишут в основном тинэйджеры. Вирусы - это результат компьютерного хулиганства. А я-это что-то типа полицейский-золотарь". Интерес прессы к своей особе иногда кажется ему преувеличенным: "Слушайте, я дал сегодня два интервью, одно вам, другое "Московскому комсомольцу"... Ну, вот объясните мне, почему всем так интересен врач-венеролог?" Впрочем, кое-какие соображения на этот счёт у него имеются -он помнит, что в его родном портовом Новороссийске в светской иерархии венеролог всегда стоял выше первого секретаря горкома партии, сразу вслед за всесильным начальником порта... Анализировать и обезвреживать новые вирусы представляется ему делом рутинным и часто скучным. Об этой части своей работы он говорит примерно так, как мог бы говорить высококлассный нейрохирург, которому волей судьбы приходится ежвдневно помногу раз удалять аппендиксы. "Когда я смотрю на новый вирус, я подсознательно думаю о его авторе. 90% новых вирусовэто серость. Их очень много, - страдая, говорит он, - и они такие бестолковые..." - "Как бы вы определили их авторов?" - "Моральные уроды! Недоумки!" Подлинный интерес возникает в узкой части спектра. "Десять процентов вирусов... может быть, даже пять... это сложные достаточно вирусы". Он использует эти сложные вирусы как собственных агентов на новых путях, как испытательные зонды в операционных системах. "Операционных систем много, и возможностей у них тоже много. Самому залезть внутрь времени не хватает. Это делают за меня авторы вирусов. Они пишут вирусы, я смотрю код, я разбираю, что делает этот код, и одновременно узнаю что-то новое про компьютер, про то, как он работает". Но и авторам этих сложных вредоносных программ он отказывает в подлинном интеллекте и развитии. "Это всего лишь переростки, которым по тридцать лет, а интеллекту них остался на уровне тех, которым пятнадцать,- говорит он с презрительной небрежностью. - Есть документальные подтверждения тому. Двадцать шесть лет было человеку по имени Black Barren в Англии. Он писал вирусы и рассылал их по станциям BBS. Началась эпидемия. Его поймали, арестовали, - Касперский делает точно выдержанную юмористическую паузу, - велели паспорт показать. Вот. И в интервью, которые с ним были... видно, что у человека психика затормозилась на уровне шестнадцати лет. То есть половое созревание у автора вируса завершилось успешно, а голова... голова лучше не стала".

6.

Лаборатория Касперского находится на четырнадцатом этаже небоскрёба на севере Москвы. На двери табличка "Casper and his friends", на стенах развешены карикатуры (на одной из них хохочущий Касперский с головой, похожей на грушу). Эти две комнаты на московской верхотуре напоминают остров, приподнятый над обыкновенной жизнью. Внизу, в городе, по заснеженной улице Героев Панфиловцев, погромыхивая, ползут трамваи, у метро клубится толпа. Здесь, наверху, тихо гудят системные блоки и мерцают дисплеи... Вся жизнь Касперского происходит на этом острове, густо уставленном компьютерами, в которых заточены пленённые вирусы. Круг его постоянного общения - человек двадцать, большая часть из которых, опять же, связана с компьютерами и вирусами. Это постоянное, упорное, многолетнее, часто - по двенадцать часов в сутки - общение с программными кодами, безусловно, надожило отпечаток на механизмы его мысли. Сам он прекрасно знает о том, что в умственном смысле давно превратился в некий гибрид человека и ЭВМ, в кентавра с телом мужчины и мозгом вычислительного устройства. "Голова у человека маленькая, там чуть меньше килограмма мозгов. Туда вмещается не так много информации. У меня там хранится практически вся информация по вирусам, которые существуют. У меня там вирусы ползают!" - так описывает он происходящее в собственной черепной коробке. "Если серьёзно долго работать с компьютерами, то начинается копирование поведения. Оно заключается в том, что мышление становится двоичным. Есть "да", есть "нет", а среднего не дано. Когда я попадаю за пределы своей компании, то начинаю замечать, что я немножко подругому, не так, как все люди, понимаю обычные бытовые моменты. Первый раз я это заметил, когда учился в автошколе и ходил на лекции. Некоторые вещи, которые говорил лектор, все воспринимали нормально, а для меня они были ненормальными. Я сразу начинал строить контрпримеры, загонять ситуацию в крайние области. Понимаете, когда мне говорят о каком-то событии, я как математик и программист сразу же стараюсь его отладить. Для этого я должен смоделировать его в крайних точках. Допустим, что будет, если машина поедет на крыше задом наперёд? Ну!" - он разражается весёлым смехом человека, имеющего хороший вкус к жизни.