Игрок на другой стороне - [40]

— И не моей, — улыбнулся Мэллори. — Об этом факте вы предпочли забыть. А кроме того, люди таковы, какими они хотят быть. Вы — это вы, мистер Квин, а я — это я. Мы с вами хотели добиться успеха и добились. Но это же относится и к неудачникам. Конечно, меня беспокоит здоровье бедной Майры, и я жалею ее от всего сердца. Но что касается угрызений совести… — Он покачал головой. — Я не могу считать себя ответственным за недуг Майры, так как она, несомненно, сама хотела оказаться в подобном состоянии.

Эллери внезапно пришло в голову, что сидящий перед ним странный человек сердится, хотя и продолжает улыбаться.

— Вы, очевидно, хотите спросить, — предположил между тем Мэллори, — что я делал в такой-то вечер, и тому подобное?

— Ради этого трудного вопроса, — в свою очередь улыбнулся Эллери, — я и нахожусь здесь.

Развернувшись на своем вращающемся троне, Мэллори раздвинул портьеры, висящие позади него. За ними оказалось большое окно, из которого открывался вид на миниатюрную бостонскую гавань. Однако целью Мэллори было не окно и не вид из него, а предмет, прислоненный к раме.

Костыль…

Мэллори взял его и повернулся к Эллери, по-прежнему улыбаясь.

— В тот вечер, когда был убит Роберт Йорк, — сказал он, поглаживая костыль, — я лежал в гипсе в больнице «Оберн» в Кембридже с переломом бедра, мистер Квин. В день гибели Эмили Йорк я находился дома, едва передвигаясь по нему с помощью двух костылей. Теперь я обхожусь одним. Конечно, вы можете все проверить, мистер Квин, хотя уверяю вас, я не стал бы так глупо лгать. — Он покачал головой. — Боюсь, что я не слишком многообещающий подозреваемый.

В последовавшем молчании — хотя Эллери был уверен, что его собеседник, несмотря на то что его лицо казалось высеченным на Маунт-Рашмор,[28] громко смеется про себя, — зазвонил телефон. Это явилось облегчением, так как Эллери отчаянно подыскивал слова для заключительной речи.

— Простите, — произнес Мэллори, поднимая трубку. Послушав, он прикрыл микрофон мускулистой рукой. — Это вас, мистер Квин. Вы готовы говорить?

— Конечно.

Подавшись вперед, чтобы передать трубку Эллери, Мэллори объяснил:

— Мне нравится предоставлять моим визитерам возможность солгать их знакомым.

Все еще улыбаясь, он снова сел.

— Квин у аппарата, — сказал в трубку Эллери. — Да, соединяйте… Это ты, папа?

После этого Эллери надолго замолчал, и улыбка сползла с лица Мэллори.

— Когда? — наконец отозвался Эллери, словно вытолкнув из горла мешающий ему предмет. — Хорошо. Буду так скоро, как смогу.

Наклонившись над столом, он положил трубку. Мэллори наблюдал за ним, слегка нахмурившись.

— Плохие новости, мистер Квин?

Эллери посмотрел на него невидящим взглядом:

— Для Майры Йорк самые худшие. Она убита прошлой ночью.

Уголки рта Мэллори предательски дрогнули. На миг массивное лицо превратилось в театральную маску трагедии.

— Бедная Майра, — пробормотал он.

Эллери молча двинулся к двери.

— Мистер Квин! — окликнул его Мэллори.

Эллери остановился и повернулся. Хозяин кабинета взял себя в руки; уголки рта вернулись на прежнее место.

— Кто бы ни был этот дьявол, его нужно поймать. Я готов назначить вознаграждение…

— Так, значит, на Олимпе все-таки есть совесть? — усмехнулся Эллери. — Но на сей раз деньги ничего не решат, мистер Мэллори. Мой отец сказал мне, что с десяти утра убийца заперт в камере.

Взгляды мужчин встретились. Оба были бледны. Затем Эллери повернулся и вышел, хлопнув за собой дверью так сильно, как только мог.

Глава 20 ПРОРЫВ

— Сегодня утром Энн Дру обнаружила ее мертвой, — сообщил инспектор Квин. — На ночном столике рядом с кроватью стоял графин. Девушка испытала тяжелое потрясение.

Отец поджидал прилета сына из Бостона в аэропорту Ла Гуардиа в полицейской машине. Чтобы выглядеть еще старше, чем теперь, ему осталось только надеть шелковые панталоны и рюш. Его лицо с красными ободками вокруг глаз было таким измученным, что Эллери еще сильнее захотелось, чтобы этой невероятной третьей смерти в семействе Йорк на самом деле не произошло.

— А в питьевой воде оказался яд, папа? Но по-моему, даже Майра должна была ощутить его на вкус…

— Кто тебе сказал, что в графине была вода? — усмехнулся инспектор.

— Не понимаю юмора, — резко откликнулся Эллери. — Что еще могло находиться в графине на ночном столике, кроме воды?

— Справедливо подмечено, только не в отношении Майры. В ее кувшине был неразбавленный джин. Теперь выяснилось, что она сильно пила уже несколько лет.

— Так вот в чем причина ее нетвердой походки и невнятного воркования! — воскликнул Эллери. — А Энн об этом знала?

— Конечно, знала.

— Бедная малышка.

— Теперь она посыпает голову пеплом, как профессиональная плакальщица. А эта Констант, сотрудница полиции, в еще худшей форме. Мне пришлось отпустить ее домой по болезни. Миссис Шривер бродит, как в полусне, и выглядит постаревшей на двадцать лет.

«Как и ты», — подумал Эллери, но вслух спросил:

— А карточку на этот раз прислали?

— Еще бы!

Инспектор порылся в кармане и протянул белую пятиугольную карточку Эллери, который вцепился в нее, словно это был ключ к сокровищнице Соломона.

— Нижний правый угол… Да, это замок Майры, — кивнул он.