Игрок - [12]

— Ты знаешь, не то чтобы я удивлена, но не расскажешь мне причину?

Я ставлю кружку на стол и рассказываю ей о Рамосе и его блуждающей руке, а также

о странном разговоре, который состоялся у меня с Гевином Сентом.

— Гевин Сент? Ты имеешь в виду Гевина Сента?

Я киваю:

— Да. Король покера в Вегасе. Он самый. Очевидно, когда не забирает чужие деньги, он работает в отделе безопасности в отеле «Парагон». Сначала я не узнала его, но когда он

настоял, чтобы я звала его мистер Сент, меня осенило.

— Черт, девочка. У тебя был тет-а-тет с Гевином Сентом. Он такой же великолепный

в жизни, как и на экране?

Я вспоминаю, как эти темные, почти черные глаза буравили мои, пока мы

разговаривали. Мне приходится подавить дрожь, которая начинает пробегать по моей

спине. То, что мы видим, смотря по телеку на его игру в покер не сравнится с тем, как он

выглядит наяву. Мое тело почти покалывало под его взглядом. Но ни за что на свете я не

признаю это вслух. Пейдж — безнадежный романтик, и если решит, что я хоть как-то

заинтересована в нем, в одно мгновение начнет играть в сваху.

— Нет, — отвечаю я. — Он обычный, полагаю. Как по мне, придурок. Так же как и

остальные, которые думают, что их дерьмо не воняет, раз у них есть деньги.

— Как жаль, — бормочет она, когда кладет блинчик на тарелку и выключает

конфорку.

Мы несем завтрак на журнальный столик перед диваном и садимся на старый, выцветший ковер. Как обычно первый кусочек тает в моем рту, и я выпускаю стон

удовольствия. Как только заканчиваем, я несу грязную посуду обратно на кухню и начинаю

все мыть. Таков наш договор. Если Пейдж готовит, я мою, и так как у нас нет

посудомоечной машины, я провожу следующие десять минут намывая все руками и

расставляю на сухой подставке рядом с раковиной.

— Так, чем планируешь заняться сегодня? — спрашивает Пейдж. — Я подумала, мы

могли бы зайти в парочку комиссионок. Посмотреть что-нибудь хорошее.

Мы с Пейдж живем не в лучшей части города. Говоря откровенно, в дерьмовой.

Жилой комплекс, в котором мы снимаем квартиру — переполнен, и я почти уверена, что

чувак под нами варит мет время от времени, но мы изо всех сил пытаемся сделать квартирку

приятной и гостеприимной, насколько это возможно... на скромный бюджет, конечно же.

Мы посещаем блошиные рынки, комиссионки, секонд-хенды, распродажи и все такое. Мне

нравится говорить, что в нашем доме бродяжий шик. Мебель и декор могут быть заметно

старыми, но всех, кто переступает наш порог, посещает ощущение гостеприимства. Это

лучшее, что мы можем сделать.

— Не сегодня, — надуваю я губы. — Мистер Сент вынудил меня прийти на обучение

сегодня, после вчерашнего инцидента. — Лишь от мысли снова его увидеть мой желудок

завязывается в узел.

— Весело, — хихикает она. — Как думаешь, сможешь удержаться и никого не бить в

пах сегодня?

— Ничего не обещаю, — отвечаю я с коварной улыбкой.

***

К тому времени, как оказываюсь в лифте «Парагона», я вся на нервах. Знаю, что перед

Пейдж сыграла, будто это не такое уж и большое дело, но мне нужно сохранить эту работу.

Когда ранее я звонила маме, как делаю каждую неделю, она проинформировала меня, что

в закусочной, где она работает, снизились чаевые, у них нет возможности оплатить счет за

телефон. Она просила меня не беспокоиться, если я позвоню и не дозвонюсь, и сказала, что

погасит долг при первой возможности.

Пособия по инвалидности моего отца и зарплаты мамы в закусочной не хватает, чтобы

покрыть их расходы по хозяйству, медицинские счета отца из-за травмы, а также долг, который накопился за мои годы гимнастических тренировок. Тогда я и понятия не имела, как им удавалось оплатить все расходы, связанные с этим и, честно сказать, мне было все

равно. Я просто хотела стать гимнасткой. И как зацикленный на себе ребенок хотела, чтобы

мои родители сделали все, что могли, чтобы моя мечта осуществилась. И они делали.

Теперь чувство вины за все, с чем они боролись, чтобы осуществить мою мечту, ложится на меня тяжелым бременем. Приехав в Вегас, я была уверена, что я появлюсь,

пройду прослушивание, получу роль и начну загребать деньги, даже моргнуть не успев.

Затем смогу отплатить родителям за все, что они для меня сделали.

Да, не так хорошо вышло.

Я едва свожу концы с концами и не могу ничего сделать, чтобы уменьшить нагрузку

родителей. Каждую неделю они говорят не беспокоиться об этом, что с ними все хорошо, а

я должна жить своей жизнью. Но каждую неделю в моем желудке поселяется ужас от

утомленного голоса мамы или пораженного тона отца. Что-то произойдет, и скоро.

Надеюсь, что пройду это обучение, смогу заработать достойные чаевые и отправлю

им достаточно денег, чтобы, по крайней мере, оплатить счет за телефон. Понятия не имею, как не разговаривать с ними каждую неделю.

Дверь в номер хайроллеров закрыта, когда я прибываю, и не уверенная, что делать, я

стучусь.

— Входи, — глубокий и хриплый голос Гевина доносится через деревянную дверь.

Гевин сидит за покерным столом, сильные предплечья небрежно покоятся вдоль краев, как