Игрек - [28]

Флер потеряла дар речи. Она собиралась рассказать подруге о Боадицéе — и тем больший шок испытала, увидев новую роботессу у нее в спальне. Отец Сарупы тоже был технократом, причем очень богатым, однако в отличие от Моррисов не гнался за последними новинками техники.

— Всё в порядке, — пробормотала Флер. — Не знала, что у вас новый робот…

— Она у нас уже две недели. Я потому и не звонила. Мы с ней всё время заняты. Смотри, что скажешь?

Сарупа вытянула руки. Ее запястья обвивал замысловатый плетеный рисунок, непонятно где начинающийся и заканчивающийся.

— Как красиво! — восхитилась Флер. — Это твоя сестра нарисовала?

Сарупа расхохоталась.

— А вот и нет! Это Бадупца! Здорово, правда?! И ведь никто ее не учил. Она просто приготовила хну[7] — и нарисовала!

— Наверное, увидела где-нибудь, — предположила Флер, вспоминая Игрека и его потрясающую способность всё запоминать.

Сарупа покачала головой.

— Нет, она же только с фабрики. Неужели Корпорация Жизни закладывает в своих роботов талант к рисованию?

Она рассмеялась, словно сама мысль о такой возможности показалась ей донельзя забавной. Роботесса нетерпеливо заерзала.

— Прости, Флер, Бадупца еще не закончила. Ей нравится болтать во время работы, так что мне лучше отключиться. Позвони мне как-нибудь потом, ладно?

— Ладно, — ответила Флер.

***

На следующее утро после завтрака Ворчун с мрачным видом убирал со стола. На вопросы Игрека он отвечал односложно и еще более угрюмо чем обычно. Ближе к полудню Игрек застал дворецкого на кухне возле раковины. Ворчун глядел на сад за окном и разговаривал с Чайником.

— Я всё перепробовал, — говорил он, — и пудинг ее любимый готовил, и туфли ей начищал, и цветы в комнату ставил. Всё напрасно!

— Я подключен к водопроводу и могу наполняться автоматически, — отвечал Чайник.

— Раньше всё было куда проще. Когда она плакала, мне достаточно было показать ей игрушку или дать конфету — и она тотчас же успокаивалась. Но это больше не срабатывает. Всё изменилось. Такова жизнь!

Игрек не хотел вмешиваться в чужой разговор, но Дворецкий выглядел таким несчастным, что слова сочувствия сами сорвались с его языка:

— Что-то случилось?

Ворчуну потребовалось несколько секунд на то, чтобы повернуться на голос.

— Мы говорили о мисс Флер, — пояснил он. — В последнее время она часто грустит, а я ничего не могу поделать.

Игрек задумался. Если бы вдруг загрустили Гэвин или миссис Белл, он бы наверняка заметил это, но Флер он почти не знал. Девочка всегда казалась ему молчаливой и какой-то отстраненной.

— Ты уверен? — спросил он. — Ну, что она грустит?

Ворчун кивнул.

— Я знаю ее с рождения, — уныло проговорил он. — Уж я-то вижу, когда с ней что-то не так. А когда она грустит, мне тоже грустно.

При виде отчаявшегося старого робота Игреку и самому стало как-то не по себе. Поразмыслив пару секунд, он пришел к выводу, что ему грустно, потому что грустно Ворчуну, потому что грустно Флер… Игрек решительно оборвал эту мысль. Если продолжить цепочку, того и гляди получится, что весь мир из-за чего-то грустит! Вот интересно только, кто будет грустить из-за него, Игрека? Сначала ему представился профессор Огден, потом Гэвин — оба встревоженно смотрели на него. Игреку почему-то стало приятно.

Чириканье Чайника вернуло его к действительности:

— Сколько чашек вам требуется?

— Боюсь, тут уж ничего не поделаешь, — продолжал бормотать Ворчун.

Однако Игрек предпочитал активные действия.

— Я с ней поговорю. Вдруг она мне всё расскажет, и тогда мы будем знать, что делать.

Ворчун снова повернулся к окну.

— Она гуляет по саду, — сообщил он. — Это плохой признак.

Игрек не понял, что в этом такого плохого, и, не дожидаясь объяснений Ворчуна, выскочил из дома. Над оградой, отделявшей сад Беллов от соседского, парил небольшой шар. Игрек не удивился — он не раз замечал Сферу на улице, выходя с каким-нибудь поручением или просто глядя в окно. Порой, когда он терял ориентир, шар скользил впереди, показывая дорогу. Вот и сейчас присутствие старого знакомого несколько приободрило Игрека.

— Я хочу поговорить с Флер, — негромко произнес он, хотя чувствовал, что Сфера и без того всё знает. Шар начал пульсировать ярким светом и поплыл к дальнему концу сада.

Робот почти уже добрался до заросшего участка, как вдруг почувствовал незнакомый запах, сладкий и пьянящий, похожий на аромат специальных палочек, которые миссис Белл любила зажигать в ванной. Он осмотрелся вокруг и увидел куст с длинными колючими листьями. Среди листьев виднелись зеленые стебли, усеянные маленькими желтыми цветочками, которые и распространяли необычный запах.

Игрек удивился. Казалось, это растение состоит из двух совершенно разных частей: с одной стороны темные колючие листья, отпугивающие чужаков, а с другой — ярко-желтые цветы, прельщающие дивным ароматом. Многие вещи из мира людей — от половника до зубных щеток — на первый взгляд казались ему странными, пока он не узнавал, для чего они предназначены. Вот и сейчас он никак не мог понять причины двойственности этого удивительного растения.

— У него длинное название, не могу сейчас вспомнить, — раздался у него за спиной голос Флер. Игрек обернулся. — Я думаю, оно волшебное. Зимой оно похоже на остролист, а весной вдруг выпускает цветы, яркие как солнце.