Зенкин помолчал, потом тихо рассмеялся:
— Иногда ты бываешь чертовски умной, Адель. Впрочем, может, ты и права. Ну, что ничего не закончено. Что ж, попробую выкарабкиваться потихоньку. Правда, мне всегда было сложно в одиночку… Но ладно. Как-нибудь.
Он шагнул в двери.
— Почему в одиночку, — подала голос Адель.
Зенкин удивлённо обернулся. Она, смутившись, пожала плечами:
— Я, конечно, не фройляйн Рита… Но, в конце концов, мы с тобой в одной лодке.
На улицах Ринордийска завывала метель.
PS. Бонусом — «колыбельная для Риты», посмертное обращение от кого-то из её близких знакомых.
Почему вы сегодня так грустны, моя фройляйн?
Почему так тревожно поёт на душе?
Не блистает ваш взор, вы глядите спокойно
На почти опустевший фужер.
Что вам снилось сегодня, этим утром хрустальным,
После всей карусели столичных огней?
Не грядущие ль дни, не конец ли печальный
Вы увидели в грёзе своей?
Теребя в пальцах ленту, отвернулись лениво.
Ещё платье струится, ещё шаль на плечах…
Может, тающий снег и без знаков могила
Отразились вам вдруг в зеркалах?
Мы ещё погуляем вдоль по улицам где-то,
Обращаясь друг к другу то на вы, то на ты.
Наше время — песок, наше краткое лето
У последней зависло черты.
* * *
Что вы видите в вашем предсмертном полёте?
Что вас вызовет выйти ещё раз на бис?
Может то, что далёко, на немом горизонте
Светлой сказкой встаёт Ринордийск?
Вы, наверно, устали? Так поспите спокойно —
Вы свободны навеки от пут и оков…
Что вам снится, моя несравненная фройляйн,
Что вам снится под пледом снегов?
октябрь-ноябрь 2014
