Игра зеркал - [33]

— Эй, мадемуазель! Правду что ли рассказывают?.. Говорят, какая-то дрянь забавляется с ядами? — послышался позади нее немного хриплый голос.

Голос этот принадлежал ее юному помощнику Эрни Греггу, преподавшему ей когда-то такие прекрасные уроки открывания любых замков.

Эрни умел все: был отличным рабочим сцены, по случаю мог заменить любого актера, а главное, был влюблен в театр и во все то, что его касалось. Трагическая, но в то же время интересная история, несомненно, была причиной того, что в его круглых глазах зажглись искры.

— Откуда, черт возьми, вы все это взяли? — с негодованием спросила Джина.

Эрни подмигнул:

— Об этом болтают во всех спальнях. Бог ты мой, что же здесь делается? Вчера разделались со старым Гэлбрандсеном, теперь тайком отравляют! У нас говорят, что тот, кто послал конфеты, и кто пришил старика, — одно лицо. А что вы сделаете, мадемуазель, если я скажу вам, что знаю, кто это?

— Вы ничего не можете знать.

— Ничего не могу знать? А предположим, вчера вечером я гулял и кое-что видел.

— Как вы могли оказаться снаружи? Ведь двери вашего корпуса закрываются в семь часов, после переклички.

— Перекличка! Да, я, мадемуазель, могу выйти, когда мне захочется. Меня замки не смущают. Выходить, прогуливаться по парку… помилуйте, это же так просто! Я это часто делаю.

— Ладно, Эрни. Хватит выдумывать!

— Кто выдумывает?

— Вы! Вы лжете, вы столько раз хвастались подвигами, которых никогда не совершали.

— Зря вы это! Подождем, пока меня допросят эти сыщики о том, что я видел вчера вечером.

— Ну и что же вы видели?

— А вы хотели бы это знать?

Джина с угрожающим видом двинулась на Эрни, но он сделал вид, что испугался и отступил. Стефан, работавший на другом конце сцены, подошел к Джине, чтобы обсудить какие-то технические детали предстоящей постановки. Затем они вместе направились в дом.

— Мальчики в курсе истории с конфетами для бабушки, — сказала Джина. — Как они об этом узнали?

— Они знают все, поверьте мне.

— Что меня больше всего удивляет, так это визитная карточка Алекса. Ведь это глупо — присылать свою визитную карточку в тот день, когда он уже прибыл. Вы не находите?

— Конечно. Но никто не знал, что он прибудет. Он сам решил это буквально за две минуты и послал телеграмму. А к тому времени коробка была уже отправлена. Идея была блестящая. Он, случалось, и раньше посылал шоколад Каролине.

Стефан на мгновенье замолчал, а затем продолжал:

— Но что меня поражает, так это…

Джина прервала его:

— …то, что был некто, хотевший отравить бабушку. Это немыслимо. Ведь все ее обожают, абсолютно все.

Стефан не отвечал. Джина с интересом на него посмотрела.

— Я знаю, о чем вы думаете, Стив.

— О чем же?

— Вы думаете, что… Уолли… ее не любил. Но Уолли никогда бы никого не отравил. Это смешно.

— Какая вы, однако, преданная жена!

— Не говорите в таком насмешливом тоне.

— А я совершенно не намерен насмехаться над вами. Я ценю вашу преданность и потому еще более восхищаюсь вами. Но, моя маленькая Джина, это не может более так продолжаться.

— Что вы хотите сказать?

— Вам это прекрасно известно. Вы с Уолли мало подходите друг другу. И он это тоже знает. Однажды все лопнет, и как только это произойдет, вы оба будете гораздо счастливее.

— Как вы глупы, — сказала Джина.

— Допустим! Но вы же не станете мне рассказывать, что вы буквально созданы друг для друга и что Уолли здесь счастлив.

— Да, я не знаю, что у него на душе. Он все время дуется, говорит сквозь зубы. Не знаю, что я могу для него сделать. Почему я не могу сделать так, чтобы ему здесь нравилось? А как мы были счастливы когда-то! Как мы умели развлекаться!.. А теперь это другой человек. Почему все так меняется?

— А я, разве я изменился?

— Нет, старина Стив. Вы все такой же… Помните, прежде, во время каникул, я ни на шаг не отходила от вас?

— Как я могу об этом забыть! И как же мне надоедала эта крошка Джина! Но сейчас все иначе. Вы достигли цели. Разве не так, Джина?

— Глупец! — горячо сказала молодая женщина и поспешила перевести разговор на другую тему. — Вы считаете, что Эрни солгал? Стоит ли верить тому, что он вчера вечером прогуливался в тумане и мог бы многое рассказать? Как по-вашему, это правда?

— Правда? Конечно нет. Вы ведь знаете, какой он хвастун. К тому же, чтобы вызвать к себе интерес, он готов наговорить что угодно.

— Это я знаю. Между тем я задаю себе вопрос…

Весь оставшийся путь они прошли молча.

* * *

Заходящее солнце осветило западный фасад дома, на который в эту минуту был направлен взгляд инспектора Карри.

— Вы остановили свою машину вчера вечером именно здесь? — спросил он.

Алекс Рестарик отступил на шаг и, подумав, ответил:

— Примерно. Мне трудно сказать точно: был туман. Да, пожалуй, именно здесь.

— Доджетт! — сказал инспектор.

Полицейский агент Доджетт, стоявший до сих пор в ожидании, бросился к дому, пробежал по диагонали через газон, поднялся на террасу и скрылся в боковой двери. Спустя несколько секунд невидимая рука резко сдвинула занавески на одном из окон, выходящих в сад. Затем агент снова появился в дверях, выходящих в парк, и снова побежал к тому месту, где его ожидала группа людей. Он тяжело дышал.