Игра в самозванцев - [3]

Я усмехнулась, глядя на мечтательное лицо Квентина. Черные, как смоль, пряди падали на высокий лоб. На манящих губах блуждала умопомрачительная улыбка. Несмотря на вечные возражения и ворчание, Квентин устраивал меня в качестве сообщника. Он умело прикидывался дурнем или прожигателем жизни, но, как и любой робот, прекрасно просчитывал все вероятности и легко добывал важную информацию.

Иногда я забывала, что Квентин — агрегат, как прислужник Сим. Слишком уж по-человечески он себя вел. Озабоченный паразит принадлежал к спецсерии услужников — для ВИП-клиентуры. В него заложили особые функции, имитирующие наши эмоции. Умом я понимала, что они не настоящие. Но обиду дражайший сообщник выражал столь правдоподобно, что я велась из раза в раз.

Впрочем, даже принадлежность к спецсерии не объясняла всего. Квентин был не таким, как остальные угодники. Его собратья — все до единого — лишь выполняли заложенные функции, подражая людям. Но никто не проявлял свободы воли. С Квентином же что-то случилось. Я знала лишь, что однажды его списали со службы из-за серьезной поломки. Он (еще в старом обличье) лежал на складе года три-четыре, пока его не забрал Гарик Руд, заплативший охране кругленькую сумму.

Наверное, стоило задаваться вопросом, как агрегат превратился в почти человека, случайно или по чужому умыслу. Ведь это не Гарик Руд сделал его таким. Но я не задавалась. Сообщник не откровенничал о прошлом, а я не лезла с расспросами. У меня свои секреты, у него — свои.

— Ты напряжена, — объявил Квентин. Теплая ладонь легла на мою спину. — Тебе бы расслабиться.

Я посмотрела волком.

— Руку убрал!

Проклятье! Какие же у него потрясающие пальцы. Нажали на нужные точки, и вмиг захотелось замурлыкать, как кошка.

— Упертость — не всегда достоинство, — изрек Квентин, но требование выполнил.

— У нас уговор. Мы — партнеры.

— Ах, теперь я не слуга? Ты же только что говорила…

— Прекрати! — я показательно замахнулась на робота.

— Ладно, партнеры, так партнеры. Хотя они тоже разные бывают. Можно ведь и по-дружески… это… расслабляться.

Он замолчал под моим огнеопасным взглядом. Выставил вперед ладони, изображая покорность. Меня взяло зло. Вот зачем он опять завел этот разговор? И не объяснишь истинные причины отказа. Язык не повернется. Для него близость — работа. Для меня она некоторое время была способом выжить и прокормиться. Я привыкла выключать эмоции. Разучилась доверять. И теперь не готова потерять контроль, позволить кому-то получить власть надо мной. Моральную, физическую, эмоциональную — не важно.

Даже Квентину.

Нам с ним нельзя переходить эту грань. Мы одни против всего мира.

— Нужно уехать из Дола, — перевела я разговор на деловые рельсы. — Деньги, как ты намекнул, не проблема. Отправимся в путешествие. Длительное. Пока тут всё не уляжется.

Словно в насмешку экран отобразил вызов извне. А именно из районного отделения Службы безопасности.

— Релия Георгин, ответьте, — потребовал безразличный механический голос.

Я испуганно посмотрела на Квентина, отчаянно пытаясь унять дрожь. Дело было не только в страхе, что нас раскрыли. Общение с сыщиками в прежнем теле заканчивалось, мягко говоря, плачевно.

— Ответь, — велел робот.

Я замотала головой.

— Цветочные боги! — Квентин показательно всплеснул руками. — Если б хотели арестовать, был бы не видеозвонок, а люди в форме за дверью.

Я прыснула. Цветочные боги? Ну и бездарный же он конспиратор!

— Ты должен взывать не к цветочным богам, а к каменным, господин Авантюрин. Не забывай, откуда родом твоя плоть, — припечатала я и, собрав волю в кулак, нажала кнопку вызова. — Я Релия Георгин. Говорите.

Экран отобразил невзрачного мужчину средних лет с залысинами и расплывчатыми чертами лица. Встретишь такого на улице, ни за что потом не опишешь.

— Я инспектор Ислан Тим, — представился он вежливо, а мне подумалось, что у него очень смешная фамилия. А, главное, не цветочная, открывающая многие двери в Доле.

— Очень приятно, инспектор. Чем обязана?

Я пришла в себя, и теперь лицо останется спокойным, какой бы новостью не огорошил сотрудник опасного для нас ведомства. За последние годы я научилась не показывать чувств посторонним. Возможностей для практики было предостаточно.

— Мы расследуем дело профессора Роджера Лиира. Вы слышали о нём?

— Разумеется, инспектор. Живущим в Доле сложно пройти мимо. Если они, конечно, не отшельники, отключенные от сети.

Стоило избегать язвительности. С другой стороны, я — Релия, взбалмошная девчонка, получившая в шестнадцать лет баснословное состояние после трагической кончины родителей. И теперь — четыре года спустя — тратящая деньги направо и налево.

— Нам нужно задать вам несколько вопросов, госпожа Георгин, — оповестил инспектор с прохладой в голосе. — Жду вас в отделении через час.

— С какой стати? — удивление получилось искреннем. — Я не знала Лиира.

— Зато общались с его помощником Гариком Рудом, — парировал Тим, и на экране появилась премилая фотка: моё нынешнее тело в откровенном наряде на танцполе в обнимку с рыжеволосым пособником создателя.

— Хм… — я поморщилась, разглядывая собственное декольте. То бишь, настоящей Релии. Снимок сделали три месяца назад. В ночь убийства вздорной девчонки. — Припоминаю рыжего парня, — призналась я равнодушно. — Но мы виделись лишь раз. Я даже имени его не знала.