Игра в людей - [55]

Эля подкатила на машине, опоздав на десять минут. Я галантно подошел к водительской двери. Эля улыбается и призывно выгибает шею. Я открыл ее дверь, не успели мы поздороваться, как я зацеловал ее. Я забрался к Эле в машину, без лишних разговоров разложил ей и себе кресло. Она сделала круглые глаза и стала сопротивляться: "что это ты делаешь!" Но я вошел в раж, мне стало фиолетово на ее сопротивление и то, что шатающаяся машина привлекает внимание.

— Ты… невероятен. — Она прикусила край губы и опустила голову. — Я даже сейчас боюсь того, что ты можешь делать со мной все захочешь, а я буду от этого получать удовольствие. Ты страшный человек.

Мы поехали кататься, ради дела я пересилил свой страх переднего сиденья. Я сказал ехать в Тропаревский парк. По приезду я выпроводил ее из машины первой, а сам быстро достал из кармана письмо и положил на водительское сиденье. Мы оставили машину неподалеку, и пошли узкими дорогами к природному амфитеатру. На полпути она спохватилась:

— У меня в машине фотоаппарат есть, надо за ним вернуться.

Я обомлел. Если она увидит записку раньше, чем надо, все накроется.

— Мы вернемся сюда еще раз, обещаю.

Она топнула каблуком и надула губы.

— Я хочу сейчас. — С этими словами Эля взяла меня под руку и потащила назад.

— Нет. Я не терплю фотографий на мыльницу. Если уж делать фото, то на хороший объектив.

— Да…у тебя хороший объектив… — Она взяла меня за промежность свободной от сумочки рукой. Я не заметил, как ее язычок оказался у меня во рту. Расцеловав, я как танк двинулся к амфитеатру. По сути, это огромная яма в центре парка. Рядом такая же яма, но при наличии воды гордо именуется прудом. Амфитеатр в свое время решено было осушить, пустить по склонам ряды скамеек, а в центре построить сцену с полусферическим куполом.

Мы спустились к асфальтированной площадке перед сценой. Людей по скамейкам немного, но и этой публики хватит. Я повел Элю за сцену. Здесь укромное место, видное только со стороны парка. Но в той стороне нет тропинок, поэтому никто туда не ходит. Я поставил Элю перед собой и спросил:

— Ты хочешь меня?

Она полезла целоваться, но я оттолкнул ее. Она сказала:

— Да… мне нравится, когда меня берут сильные мужчины!

— Ты мне тоже нравишься. У тебя хорошее тело. Не надо мне его показывать, скоро у тебя будет для этого возможность. — Я врал напропалую, а потом завел шарманку, элементы которой часто слышал из размышлений за жизнь от Влада. — Проблема в том, что я могу общаться только с сильными людьми. Слабых я не терплю, в решающий момент они оставят твою спину открытой. В тебе есть намек на то, что ты сильная личность, но я не уверен до конца. Если ты окажешься слабой, я тебя брошу. Прямо сейчас. Ты будешь страдать по мне, стучаться в мой дом, но я не открою.

— Ты серьезен… и что я должна сделать, чтобы доказать тебе свою силу?

— Я уверен, что тебе легко дастся то, что я задумал. Видишь ли, мне нравятся те, кто не боится себя показать. Показать свою силу, а это самое страшное в нашем мире. Потому что, едва завидев сильного человека, на него начинают кидаться. Если станешь действительно сильной, на тебя сразу же кинется всякая мразота. И сила будет нужна, чтобы ответить по достоинству.

Перед финальным аккордом я поцеловал Элю в губы. Она растаяла в моем объятии как маленькая девочка в сильных руках отца. Я отстранил ее от себя, положил ладони на ее худенькие плечи. Я посмотрел ей в глаза и сказал:

— Ты сейчас разденешься, оставишь свою одежду здесь и выйдешь на край. Там ты произнесешь речь о вреде курения. Я буду ждать тебя здесь и смотреть.

Она испуганно отшатнулась.

— Что? Зачем мне это делать?

— Я буду видеть, что ты не боишься себя показать. И не боишься признать свою привычку неправильной. — Сказал я, посуровев лицом. Мой голос стал жестким. — Покажешь себя куче балдеющего народа. Не бойся, никто из сидящих не посмеет даже подойти к тебе. Они все скромняги.

Эля задумалась. Кожа на лбу сложилась в морщинки. Большие глаза потускнели, отчего стали еще милей. Мои руки задрожали, хотят обнять это растерянное создание, провести пальцами по длинным волосам. Чтобы не искуситься, я спрятал руки за спину.

Она сказала:

— Хорошо. Я сделаю это.

— Раздевайся тут, и выходи туда, голая. Произнесешь речь на пять минут и возвращайся.

Она прижалась ко мне и сказала тихонько:

— Я тебе верю…

В моих руках оказались по очереди ее платье со стразами, лифчик, кружевные шортики и колготки. Я посоветовал одеть туфли, чтобы не поцарапать такие чудесные ножки о доски. Она при моей помощи одела, поцеловала меня в губы, прижавшись всем телом, и вышла на сцену.

Я подождал, пока Эля дойдет до середины сцены и, не теряя ни секунды, дернул к лесу, держа одежду в руке. Оставил только сумку и ключи от машины.

Плутая по бурелому, я пересек весь парк и вышел к Теплому Стану. Мобильник предусмотрительно выключил. Нижнее белье закатал в платье и так и понес свертком.

Глава 5

К пяти вечера от Эли поступило столько неотвеченных звонков и сообщений, которые я даже не читал, что я всерьез подумал, а не заблокировать ли этого абонента. К шести часам звонки прекратились. Теперь надо связаться с Ярославом. Но это потом, а пока — тренировка Гоша. Он приехал ко мне к восьми вечера, раздосадованный. Я наскоро сделал кофе ему и себе, поискал в холодильнике сосиски. Надо быстро поесть и идти тренироваться, времени в обрез. Гош зашел в ванну помыть руки и умыться. Он завалил меня вопросами, упуская из внимания тот факт, что я ем.