Игра в любовь - [38]

Дэнд нахмурился, но не отвел взгляд от ее губ. Может, она их чем-нибудь испачкала? Она осторожно провела кончиком языка по нижней губе. У Дэнда потемнели зрачки. Его дыхание, которое ритмично поднимало и опускало грудь под ее рукой, замерло.

— Нет, — продолжила она, стараясь игнорировать его внимание, хотя подозревала, что он это делает нарочно, — будет гораздо лучше, если я дам тебе обычную отставку, и тогда Сент-Лайон обязательно поверит, что мой опыт с тобой был весьма печален и я сразу же стала искать возможность убедиться, что не всегда бывает так, а бывает и по-другому. — Мило улыбнувшись, она обхватила ладонью его гладко выбритый подбородок. — Nest-ce pas?

— Мы можем обсудить детали позднее. — Казалось, он находился в некоторой растерянности. И глаза были словно затуманены. Он резко отпрянул и вскочил на ноги, легко подняв ее, как будто она была ребенком. — А пока скажи, где мне разместить свои вещи.

— Что-о? Ах да… — У нее слегка кружилась голова. Наверное, потому что слишком мало спала и испытала слишком много новых ощущений. — Здесь у тебя будет не очень много места. Так что не привози с собой слишком много вещей.

— У меня вообще немного вещей, — сказал он в ответ.

В этом она не сомневалась, однако это признание напомнило ей о том, что не давало ей покоя со вчерашнего вечера.

— Где ты взял одежду, которая была на тебе вчера вечером? И как тебе удалось привести себя в порядок за столь короткое время?

— А-а, это… Это было нетрудно. Я просто проник в городские апартаменты Манро и позаимствовал кое-какие вещи из его гардероба. Мы всегда были одинакового телосложения. Я был рад убедиться, что от своей хорошей жизни он не растолстел.

— Ты проник в дом маркиза Коттрелла и похитил его одежду? — воскликнула она, не в силах скрыть восхищение.

Он пожал плечами, изображая воплощение скромности.

— Ну что ж, ведь я шпион, Лотти.

— А все остальное? — спросила она, обводя жестом безупречную стрижку, твердый подбородок и завязанный сложным узлом галстук.

— А это постарались услужить мне дамы с Барроу-стрит.

В ней на мгновение вспыхнуло какое-то непонятное, но чрезвычайно неприятное чувство.

— В дальнейшем тебе не потребуется их помощь.

Он вопросительно приподнял бровь.

— Теперь, когда ты… занят совсем другим, нельзя допустить, чтобы тебя видели входящим в низкопробный бордель или выходящим оттуда.

— Это не низкопробный бордель, — сказал он, скрывая улыбку.

— Мне безразлично, — заявила она. — Тебя не должны видеть выходящим из любого борделя. Вообще.

— Меня не увидят.

— Не советую рисковать, — прошипела она сквозь стиснутые зубы.

— А ты умеешь завязывать галстуки?

Завязывать галстуки ей никогда не приходилось, но она не собиралась признаваться в этом, чтобы не отдать его, чего доброго, в жадные руки какой-нибудь шлюхи.

— Конечно, умею.

Наклонив голову, он скептически взглянул на нее.

— И ты научилась этому?..

Она загадочно улыбнулась. Пусть думает что хочет.

— Понятно, — усмехнулся он. — Пойду-ка я узнаю, что сделал кучер с одеждой Рэма. Мне не хотелось бы появиться нынче вечером в Гайд-парке в чем-либо менее привлекательном, чем шедевр портновского искусства.

— Тебе, кажется, все это доставляет удовольствие, не так ли? — спросила она.

— Пожалуй, — ответил он. — Почему бы и нет?

Глава 9

Монастырь Сент-Брайд,

октябрь 1792 года

— Задержись ненадолго, — сказал брат Туссен одному из парнишек. — Остальные могут идти.

Остальные четверо мальчиков — Рамзи, Дуглас, Джон и Кристиан — положили деревянные учебные шпаги и, оглядываясь на Дэнда Росса, побрели из пустой конюшни, явно размышляя о том, что натворил Дэнд на этот раз. Но Дэнд и виду не показал, что ему не хочется разлучаться со своими друзьями.

Он с привычным терпением ждал, преградив пальцем ноги дорогу муравью, проползавшему мимо. Что-то в выражении простодушной физиономии мальчика насторожило Туссена. Или может быть, его манера двигаться? Это было не похоже на грацию хищника, как у парнишки Манро, и становилось заметно только тогда, когда он уходил: спина прямая, плечи величественно развернуты. Где этот мальчишка научился так ходить, и — что еще интереснее — почему он так старается скрыть это?

А может быть, это была настороженность, всегда присутствовавшая во взгляде озорных глаз? Как бы то ни было, но что-то в этом мальчике напоминало Туссену о казнях, гильотинах и окровавленных горностаевых одеяниях. Но если он прав в своих подозрениях, то одно из самых высокородных семейств Франции подбросило своего отпрыска в монастырь на Северном нагорье. Есть ли шансы, что это так?

В таком случае почему интуиция настойчиво подсказывала Туссену, что Дэнд Росс — не просто шотландский сирота, как утверждают и он сам, и отец Таркин? Может быть, слухи были правдой? Разве не кричал Дэнд Росс по-французски, если иногда по ночам ему снились кошмары?

— Они тебя совсем не знают? Остальные? — задумчиво пробормотал Туссен.

Мальчик простодушно поморгал глазами, что само по себе было уловкой. Мальчишка знал множество таких уловок.

— Нет, брат Туссен, — бойко ответил мальчик. — Они знают меня довольно хорошо. Достаточно, чтобы называть меня дьявольским отродьем.