Игра в кошки-мышки - [27]

— Неужели ты не видишь, — повторил он, — что каждое твое слово настойчиво подтверждает рассказ отца?

— Ну…

— Он клятвенно заверяет, что не видел Морелла в доме. Подтверждается. Он заверяет, что, взяв револьвер, опустился в кресло, уставившись на него. Подтверждается.

— Д-да.

— Да. Тогда почему ты говоришь, что «знаешь» — это он убил Морелла? Почему ты так в этом уверена?

Ответа не последовало.

— Конни, посмотри на меня. Может, ты что-то увидела через окно, чего ты мне не рассказала?

— Нет!

— Ты уверена?

— Фредди Барлоу, я не собираюсь сидеть перед тобой и подвергаться перекрестному допросу, словно ты мне не веришь. К тому же я тебя не боюсь. Ты сейчас не в суде. Я говорю правду. Если ты не п-принимаешь того, что я тебе пытаюсь сказать, можешь идти и… и заниматься любовью с Джейн Теннант.

— Боже милостивый, причем тут Джейн Теннант?

— Вот и мне интересно.

— Что?

— Ничего.

— Мы говорили о твоем отце. И я понять не могу, почему ты вечно тычешь в меня этой Джейн Теннант.

— Она по уши влюблена в тебя. Но ты, конечно, этого не замечаешь?

— Нет. Я повторяю: мы говорили о твоем отце. Конни, ты поведала мне правду, не так ли?

— До единого слова.

— Ничего не забыла?

— Ничего. Так что помоги мне.

Тлеющий кончик сигареты пульсировал в сумраке, понемногу темнея.

— Скоро инспектор Грэхем изъявит желание получить от тебя информацию. Это еще не будет допросом, как таковым, но, скорее всего, каждое исходящее от тебя слово будет подвергаться сомнению; но коль скоро ты говоришь правду, стой на своем, и все будет в порядке. Вот что я хотел бы тебе внушить…

— Слушай, — вскинулась Констанс, поднимая руку.

Перегородки между комнатами в бунгало были тонкими. С другого конца холла они различали бормотание голосов в зад ней части дома. И тут кто-то разразился градом громогласных проклятий. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться: полиция сделала какое-то удивительное открытие.

Фред выронил сигарету и кинулся к дверям. Ему не надо было скрывать свое присутствие, потому что никто не обратил на него внимания. Дверь в гостиную оказалась широко открыта, и от него не ускользнула ни одна подробность открывшейся картины.

Тело Тони Морелла лежало на том же месте, в двух или трех футах от стола, параллельно ему. Но после того как его сфотографировали с разных точек зрения, тело перевернули на спину. Телефон вернули на стол, и трубку водрузили на место. Перевернутое кресло теперь стояло как полагается, отодвинутое в сторону. Грэхем, Уимс и двое других растерянно сгрудились вокруг пустого места на полу между телом Морелла и письменным столом.

На диване в дальнем конце гостиной сидел судья Айртон, куря сигару.

— Я здесь родился и вырос, — сказал один из эксетерцев. — И знаю эти места, как свою ладонь. Говорю вам с полной ответственностью, что никогда не видел ничего подобного.

Инспектор Грэхем, побагровев, пытался найти какую-то логику.

— Я тоже не видел. Но что это такое? Всего лишь песок.

— Ну да! Но какой песок? Вот это я вас и спрашиваю. Что за песок?

— Стоит вам всего лишь, — с подчеркнутой важностью вмешался Уимс, — пройти по этой прибрежной дороге, как вы весь будете в песке. Он будет на пальто, будет в карманах и за обшлагами брюк — если у вас таковые имеются. То есть если вы носите обыкновенные брюки, а не форменные. Вот парень и набрал с собой песка. Сами посмотрите.

— Чушь, Альберт, — сказал человек из Эксетера, который, очевидно, прилежно изучал учебные кинофильмы. — С одной стороны, посмотри, сколько его здесь. Только в этой маленькой кучке хватит, чтобы наполнить бутылочку в две унции.

Инспектор Грэхем сделал шаг назад и пригляделся, как художник в поисках перспективы, и теперь Фреду Барлоу ничего не мешало увидеть то, о чем шла речь.

На ковре, в том месте, которое еще недавно было прикрыто телом убитого, лежала небольшая кучка песка. Рядом с телом она размазалась, но ранее, скорее всего, имела пирамидальную форму. Отдельные пятна и щепотки песка виднелись на этом небольшом пространстве ковра. Несколько песчинок остались на влажных полах двубортного серого костюма Морелла. Песок резко бросался в глаза из-за своего цвета — красноватого.

— Красный! — продолжал настаивать уроженец Эксетера. — А я могу поклясться, что каждая песчинка в этих местах — белая. Белоснежная, если хотите.

Грэхем хмыкнул.

— Это верно, — признал констебль Уимс.

— Так что, — сделал вывод полицейский из Эксетера, — или этот парень где-то набрал горсть такого песка, притащил его сюда и высыпал на пол. То ли тот тип, что пристрелил его, кинул песок на пол и положил на него труп.

Грэхем повернулся к нему.

— Кончай нести глупости, — строго сказал инспектор. — И не забывай, кто тут старший.

— Слушаюсь! Просто я был обязан сообщить вам, вот и все. А в этой комнате не имелось песка, потому что мы с Томом обыскали тут каждый угол.

— Но почему кому-то пришло в голову сыпать песок на пол?

Судья Айртон, сидящий в другом конце комнаты, вынул сигару изо рта и выпустил кольцо дыма. У него было спокойное и расслабленное выражение лица; он понятия не имел, кто мог бы следить за ним с холмов. Барлоу был готов поклясться, что он испытывал такое же удивление, как и полицейские.