Игра в безумие. Прощай, сестра. Изверг - [43]

— Я хочу поговорить с Хартфордом. Не волнуйтесь, Джой, о вас речи не будет. Это ни к чему.

— Я вам очень благодарна.

«Ну вот, Поль, ты и завоевал союзника», — сказал он себе, входя в кабинет Хартфорда. Тот казался слишком мал для своего огромного письменного стола. На столе стоял письменный прибор из стекла и стали в форме двух зубчатых колес, фотография жены в хромированной рамке и нож для разрезания бумаг. Ножом он пользовался редко, ибо, как обычно, на столе не было никаких писем. Хартфорд, как было общеизвестно, был убежден, что только у бездарного работника стол завален бумагами, — неприятное мнение для такого человека, как Поль, у которого стол был всегда завален бумагами, с которыми нельзя было ни разобраться сразу, ни направить в дело.

Руководители в «Тимбэлс» были на «ты», но Хартфорду Поль «тыкал» с немалым усилием. Сделал наивную мальчишескую мину, еще простодушнее, чем обычно.

— Брайан, говорят, на этой неделе открывается новый ресторан, это правда?

— Да.

— Отлично. В следующий четверг у меня будут двое очень важных клиентов. Не знаю точно, но решил, что лучше спросить, когда он откроется.

В голосе Хартфорда прозвучал ледяной тон:

— Я разослал циркуляр всем, кто сможет посещать новый ресторан. Тебе его не посылали.

Это была констатация, и, только решив что-то раз, Хартфорд уже не изменял позиции.

— Значит, ресторан предназначен исключительно для директоров.

— Этого я не говорил.

— Тогда в чем дело?

Хартфорд, высунув кончик языка, с явным удовольствием облизал тонкие губы.

— Я полагал, что вывод совершенно ясен.

Поль почувствовал, как у него краснеют уши. Но не повысил голос.

— Хочешь сказать, что мне рестораном пользоваться не положено.

— Те, кому положено, перечислены в циркуляре.

— Но там не только директора. В списке и Блейни и О’Рурк.

Он взглянул через стол в упор. Хартфорд замер по ту сторону, как ящерица в ожидании добычи. Поль был рад, что ему удалось не повысить голос.

— Ты предубежден против меня. Это несправедливо. Что положено одним начальникам отделов, должно быть доступно и другим. Я этого так не оставлю, Брайан, я пойду выше.

Хартфорд лишь кивнул.

В приемной Джой Линдли сочувственно взглянула на Поля. Усмехнувшись, он похлопал ее по плечу и ушел.

Боб Лоусон провел первую половину дня за совещанием с бухгалтерами и управляющим коммерческим банком. Обсуждали финансовые перспективы фирмы. За последние пять лет «Тимбэлс пластик» расширила сферу своих интересов, приобрела ряд мелких фирм и передала им реализацию новых пластмассовых изделий. Все были того мнения, что в перспективном плане это был верный шаг, но вложения окупались медленно, в результате чего возникла угроза, что конкурирующая американская фирма могла попытаться присоединить их к себе. Целью совещания и было оценить финансовую ситуацию на случай такого развития событий. Лоусон считал преждевременным приглашать на совещание сэра Джорджа Роса и Хартфорда. И, как выяснилось, дискуссия, как часто бывает, ничего не дала. Гуляли слухи, и весьма правдоподобные, что американцы передумали насчет слияния. Но все равно эти три часа оказались весьма утомительными, и Лоусон отклонил приглашение управляющего банком пообедать вместе. Велел принести сандвичи с ростбифом и снял трубку своего личного телефона. Чувствовал, что ему нужно расслабиться.

В переулке, отходившем от Уимпол-стрит, на стенах было полно табличек с фамилиями врачей. Он нажал кнопку под табличкой «Доктор медицины Л. Уинстенли». Щелкнул замок. Поднявшись лифтом на второй этаж, вошел в дверь с табличкой «Приемная». Там сидела медсестра в белом халате.

— Я записан к доктору Уинстенли.

Та взглянула в список.

— Она не принимает.

— Я звонил полчаса назад.

— Сожалею. Сейчас она никого принять не может.

Лоусен заканючил:

— Сестричка, прошу вас…

— Это так неотложно?

— Да.

— Ну ладно. Минутку. — Она вышла в соседнюю комнату и тут же вернулась. — Доктор Уинстенли вас примет.

Когда Лоусон встал, остановила его у двери в кабинет.

— На колени.

Он неловко плюхнулся на пол.

— Поцеловать туфлю. Так, теперь другую.

Лоусон чувствовал нежный запах пыли и крема для обуви.

— Бедный ты, бедный, — сказала медсестра. Склонившись, ухватила его за ухо и так втолкнула в кабинет.

Луиза Уинстенли кивнула ему, не вставая из-за стола. На ее красивом лице с правильными чертами уголки тонких губ всегда были укоризненно опущены.

— Садитесь. Какие проблемы?

— Мне недостает силы, доктор.

— Ну конечно. А со времени нашей последней встречи вы себя хорошо вели?

— Плохо, плохо. Но я в этом не виноват…

— Значит, вам нужно помочь. Встаньте.

Обойдя стол, подошла ближе. Едва доставала ему до плеча.

— Разденьтесь. Посмотрим, чистое ли у вас белье.

Сняв пиджак, он снова захныкал:

— Я не люблю раздеваться, доктор. Не перед женщиной.

— Протяните руки.

Он послушался. Достав наручники, защелкнула их на запястьях.

— Вы непослушный, глупый и грязный, — сказав это, отвесила ему по изрядной оплеухе с каждой руки. — Полагаю, нужно позвать Агнессу помочь мне привести вас в порядок. Что скажете?

— Да, — прошептал Лоусон.

Когда «медсестра» появилась в дверях, едва не сомлел от наслаждения.