Игра теней - [28]

Лозан в это время отправился в восточные земли с Копченым и двадцатью пятью тысячами добровольцев, держась поближе к неприятельскому главнокомандующему и усиленно изображая серьезную угрозу, силу, готовую при малейшей ошибке врага жестоко покарать его. Копченый не собирался вступать в бой и выказал такое упрямство, что даже Лозан склонен был возроптать.

Копченый объявил, что ждет, когда случится нечто, меняющее ситуацию. Что именно — не говорил.

Что касается Ножа — тот был на юге, в отданных без боя землях вдоль реки Майн. Он должен был собрать отряд из местных для перехвата вражеских гонцов. Это оказалось легко — мостов через Майн не было, а переправиться вброд можно было лишь в четырех местах. Должно быть, Хозяева Теней были крайне заняты. Они ничего не заподозрили. А быть может, они просто решили, что отсутствие вестей — само по себе благая весть.

И то, чего ждал Копченый, наконец-то произошло.

* * *

Как выразился Нож, жрецы являли собою кошмар Таглиоса. Между распространенными основными тремя религиями согласия не наблюдалось. Когда же межконфессионная вражда затихала, внутри каждой находились собственные раскольники, еретики и сектанты. Вся таглиосская культура вращалась вокруг различий в догматах веры и жреческих усилий, направленных на то, чтобы обойти остальных. Множество бедняков — особенно в провинциях — не принадлежали ни к одной конфессии, так же как и правящая династия. Кто хочет править и впредь, тот не может позволить себе никаких предпочтений.

Старый Копченый ждал, когда кто-нибудь из высших жрецов додумается попробовать обрести популярность для себя и своих присных, обезглавив неприятеля и тем самым лишив возможности продолжать войну.

— Совершенно циничный политический маневр, — пояснил он Лозану. — Прабриндрах долго выжидал оказии показать остальным, что получится, если не послушают его.

И он таки показал.

В конце концов одного из жрецов осенила эта гениальная идея. Убедив пятнадцать тысяч человек в том, что они способны справиться с опытными профессионалами, он взялся за дело. Он даже вывел всю эту толпу навстречу неприятелю. Найти врага оказалось легче легкого: главнокомандующий Хозяев Теней тоже решил воспользоваться удобным случаем. Все прочие завоеванные земли были полностью усмирены одним мощным ударом.

Лозан и Копченый с несколькими прочими стояли на вершине холма, где обе стороны могли видеть их, и полдня наблюдали, как две тысячи человек вырезают пятнадцать тысяч. Впрочем, части таглиосцев удалось уйти, но только потому, что неприятель слишком устал для погони.

— Вот теперь будем драться, — сказал Копченый.

И тогда Лозан выдвинул свои силы и принялся допекать противника, пока тот, в раздражении, не начал преследование. Лозан бежал, пока враг не остановился. Тогда он ударил снова. И снова побежал. И так далее. Он перенял этот трюк из некоей полузабытой былины, когда Черный Отряд отступал целых десять тысяч миль, прежде чем заманил противников в ловушку, где те и полегли — все, до единого, — хотя до последнего момента считали, что победа — факт уже решенный.

Однако неприятель, вероятно, тоже знал эту историю. Во всяком случае, не пожелал быть заманенным. Перед первыми же препятствиями враги просто стали лагерем, прекратив движение. Лозан переговорил с Копченым, тот кликнул по ближайшим деревням добровольцев и начал окружение чужеземцев стеной.

В следующий раз враг просто повернул назад и маршем направился к Таглиосу. Это следовало сделать с самого начала, оставив на время охоту за богатством. И Лозан принялся наскакивать с тыла и продолжал досаждать врагам, пока их командир не убедился, что от него лучше бы избавиться, иначе покоя не предвидится никакого.

Лозан сказал Копченому:

— Я ни хрена не смыслю ни в тактике, ни в стратегии, но я себе представил, что против меня — один-единственный человек. То есть их главный. Если заставить его делать, что мне надо, он поведет за собой остальных. А уж как раздразнить человека, чтоб полез драться, — это я знаю.

Это было правдой.

Генерал Хозяев Теней наконец загнал его в городишко, специально подготовленный к этому маневру. То была более масштабная разновидность трюка Корди. Только без пожаров. Из города было выведено все население, а его место заняли двадцать тысяч добровольцев. Эти, пока Лозан с Копченым играли с неприятелем в кошки-мышки, строили стену.

Лозан вошел в город и показал врагам нос. Он сделал все, чтобы разозлить неприятельского командира. Хотя и не сразу это удалось. Неприятель окружил город, мобилизовал всех, подвернувшихся под руку и способных хотя бы ноги переставлять, и двинулся штурмом.

Получилась кровавая свалка. Врагам пришлось туго, так как тесные улочки не позволяли использовать преимущество сплоченности и дисциплины. Со всех крыш в них стреляли из луков. Их кололи копьями из-за каждого угла и каждой двери. Однако как солдаты они были на голову выше. Они положили множество таглиосцев прежде, чем осознали, что попали в западню и обороняющихся — раз в шесть больше, чем ожидалось. Отступать было поздно. Однако большую часть оборонявшихся враги забрали с собой в могилу.