Игра с огнем - [21]
— Вот почему многие из нас здесь влюбляются и ищут возможности ощущать что-нибудь «реальное», — задумчиво сказала Джорджи. — Но возвратимся к нашему разговору о Звездочке. Где она сейчас?
— С ней Билль.
— Ну, Билль! — выпалила Джорджи. — Они освободились от Билля в первую же минуту, как если бы он был ненужной вещью. Сам Билль всегда так боится кому бы то ни было помешать, что достаточно Звездочке попросить его идти впереди них, и он побежит домой с быстротой охотничьей собаки.
— Ты, по-видимому, считаешь, что теперь такое рыцарство — редкость.
— О, да! Такие люди, как Билль, встречаются довольно редко, — потом менее уверенно добавила: — я все-таки хотела бы, чтобы Звездочка уже была дома.
Раздался телефонный звонок. Голос Билля ответил Джорджи:
— Роди получил приказ выступать на заре. Я узнал об этом раньше его. Может быть, вы подготовите к этому Звездочку.
— Где Звездочка? — спросила Джорджи.
— Он повез ее домой полчаса тому назад. Узнав эту новость, я вам позвонил.
— Хорошо, спасибо, — кратко ответила Джорджи.
Она повесила трубку, подошла к дверям и открыла их.
— Никого не видно.
Она сразу подумала, что раньше двенадцати никто и не появится, и сердито захлопнула дверь.
— Кажется, в восемь часов у Нонны должен собраться кое-кто. Пойдем!
— Нет, я не пойду. У меня есть еще работа.
— Ты замерзнешь.
— Нет, не замерзну. Я могу работать в перчатках.
Сента решила, что в мастерской не очень холодно, зажгла папиросу и приступила к работе на станке.
Вдруг открылась дверь, и в комнату вошла Звездочка. Она схватила Сенту за руку.
— Сента, милая, помоги мне один только раз. Нонна способна отослать меня домой. Скажи, что меня вызвали по телефону, если кто-нибудь спросит. Скажи, что меня вызвали из автомобильного отряда. Нонна ведь не захочет ссориться с начальством.
Сента посмотрела на лицо молодой девушки, поднятое к ней. Мокрые пряди вьющихся золотистых волос прилипли к вискам Звездочки.
— Куда ты идешь? — спросила Сента.
— Куда-нибудь, с Роди… Он должен на заре выступать. Быть может, он никогда не вернется… Сента, теперь нет больше ни старых законов, ни прежних строгих правил. До войны были какие-то законы. Теперь их нет. Нужно брать от жизни то, что она дает.
Глаза ее были полны слез.
— Сента, дарлинг, ты знаешь, что это такое. Ты когда-то тоже любила. Помоги мне, Сента… — она жала руку Сенты. — Чему ты улыбаешься? Тут не над чем смеяться.
— Я не смеюсь, я даже не улыбаюсь. Но говорить о любви вот так, как ты, в этой отвратительной землянке под завывание ветра… Подумай, месяц тому назад ты была безумно влюблена в Чарльза Тревора.
— Я тогда еще не знала Роди.
Сента строго продолжала:
— Но ведь ты бы его не знала и теперь, если бы Чарльз не был ранен и не уехал домой. А вот Чарльз тебя очень любил. Роди тебе не предан. Джорджи совершенно права.
Звездочка полузаглушенно засмеялась и круто повернулась на каблуках.
— Ну, что ж. Вот увидите, я все это переживу. Даже если вы все отвернетесь от меня.
Захлопнув дверь, она ушла.
Сента с минуту колебалась. Затем побежала вслед и окликнула ее по имени. Никто не отозвался. Только слышен был слабый отзвук уходящей вдаль мотоциклетки. Сента вздрогнула и пошла в землянку, медленно обходя застывшие кочки грязи. Джорджи не было. Ее волнение за Звездочку все более усиливалось.
— Проклятая война, — сказала она.
Глава XIV
В апреле Сента уехала. Лондон был еще более удручающим, чем Абевиль. Дома Виктор продолжал раздражать всех окружающих. К моменту ее приезда он был помешан на том, чтобы сокращать порции еды. Но только для других. Сам же он прибегал к самым низким средствам, чтобы получить немного больше сахара, масла и мяса. Клое стала вегетарианкой. Сенте она казалась еще более оторванной от мелочей жизни. Изменились даже ее манеры и разговор. Она говорила теперь только односложно. У нее было большое горе. Сильвестра эвакуировали из Месопотамии, и от него приходило очень мало известий. Во время пребывания Сенты в Лондоне он вернулся. Они не виделись два года. Желтолицый, желтобородый викинг со смеющимися огромными голубыми глазами оказался Сильвестром, но не тем Сильвестром, которого она когда-то знала, а совершенно иным. Сплошная масса бинтов делала его беспомощным ребенком.
Первое же его слово уничтожило расстояние, созданное между ними годами разлуки.
— Алло, ты выросла!
Никто из них не говорил о войне. Напротив, все разговоры велись о домашних делах.
— Единственное, что мне ясно, — говорил Сильвестр, — что когда кончится война, я не вернусь домой. Тебе двадцать два, мне почти двадцать три. Для Оксфорда я слишком стар, даже если бы я страстно хотел наверстать потерянное время. Но у меня этого желания нет. Ведь все теперь имеет так мало значения. Мне предлагают место в нефтяном деле. Зачем же возвращаться к старому? А ты, Сента, что думаешь делать?
Она подняла брови.
— Не знаю, — созналась она.
— Я думаю… не знаю… ты… австриец… как?
— Я не имею известий от Макса уже более двух лет.
— Мало ли что могло случиться…
Сильвестр сказал:
— Но ведь ты же не могла бы теперь быть его женой?
Как будто не слыша этого вопроса, Сента продолжала:
Красавица Каро Клэвленд не знает отбоя от мужчин, но ее сердце принадлежит лишь одному. И кажется, что никто на свете не любит сильнее, чем она. Когда Каро узнает, что возлюбленный ей изменяет, жизнь девушки теряет прежний смысл. Не в силах справиться со своим несчастьем, она решает уехать. Но Каро даже не подозревает, какие невероятные приключения ждут ее в далеком Египте!
Светский повеса Шарль Кэртон привык пользоваться расположением дам, и связь с юной Сарой была для него очередной интрижкой. Он втянул девушку в свою любовную игру, а когда она явилась к нему домой и объявила о своем намерении остаться, жестоко посмеялся над ней. С тех пор прошло несколько лет. Увидев в гостиной роскошного особняка графиню Сару Дезанж, Шарль с трудом узнал в лучезарной красавице ту самую отважную девушку – и в его сердце вспыхнуло новое чувство…
Два произведения английской писательницы Оливии Уэдсли посвящены неумирающей теме — любви мужчины и женщины, и написаны с характерным для «дамского романа» мастерством изображения переживаний героев и чрезвычайно увлекательной интригой.Прелестная героиня второго романа («Похищенные часы счастья») завоевывает сердца благодаря не столько своей красоте, сколько огромной душевной щедрости и глубине чувств. Покоренные восхитительной женственностью и в то же время силой духа своей возлюбленной, человек, не придававший серьёзного значения любовным переживанием, аристократ и государственный деятель, приходит к убеждению, что «есть нечто в жизни, что дороже славы, дороже честолюбия, дороже самой жизни — и это любовь!».Счастье достается героям романа нелегкой ценой, но тем сладостнее торжество любви.
Оливия Уэдсли – известная английская романистка, культивировавшая жанр любовного романа. Творчество ее, рассчитанное на массового читателя, насыщено мелодраматизмом, отличается глубиной проникновения в женскую психологию.
Оливия Уэдсли — известная английская романистка, культивировавшая жанр любовного романа. Творчество ее, рассчитанное на массового читателя, насыщено мелодраматизмом, отличается глубиной проникновения в женскую психологию.
Пленительные женские образы, удивительная любовь, страсть и нежность, верность и мужество — все это в произведениях известной английской писательницы. Романы Оливии Уэдсли — бестселлеры двадцатых годов.
Ира пела всегда, сколько себя помнила. Пела дома, в гостях у бабушки, на улице. Пение было ее главным увлечением и страстью. Ровно до того момента, пока она не отправилась на прослушивание в музыкальную школу, где ей отказали, сообщив, что у нее нет голоса. Это стало для девушки приговором, лишив не просто любимого дела, а цели в жизни. Но если чего-то очень сильно желать, желание всегда сбудется. Путь Иры к мечте был долог и непрост, но судьба исполнила ее, пусть даже самым причудливым и неожиданным образом…
Чернильная темнота комнаты скрывает двоих: "баловня" судьбы и ту, перед которой у него должок. Они не знают, что сейчас будет ночь, которую уже никто из них никогда не забудет, которая вытащит скрытое в самых отдалённых уголках душ, напомнит, казалось бы, забытое и обнажит, вывернет наизнанку. Они встретились вслепую по воле шутника Амура или злого рока, идя на поводу друзей или азарта в крови, чувствуя на подсознательном уровне или доверившись "авось"? Теперь станет неважно. Теперь станет важно только одно — КТО доставил чувственную смерть и ГДЕ искать этого человека?
Я ненавижу своего сводного брата. С самого первого дня нашего знакомства (10 лет назад) мы не можем, и минуты спокойно находится в обществе другу друга. Он ужасно правильный, дотошный и самый нудный человек, которого я знаю! Как наши родители могли додуматься просить нас вдвоем присмотреть за их собакой? Да еще и на целый месяц?! Я точно прибью своего братишку, чтобы ему пусто было!..
Каждый из нас хотя бы раза в жизни задавался вопросом – существует ли дружба между парнем и девушкой? Многие скажут, что это не возможно! Герои этой истории попробуют опровергнуть этот стереотип. Получиться ли у них – время покажет.
Хватит ли любви, чтобы спасти того, кто спасает другие жизни? Чесни жаждет оставить своё проблемное прошлое позади… Оставив отношения, наполненные жестокостью, Чесни Уорд жаждет большего, чем может предложить её маленький городок. В поисках способа сбежать и приключений, она присоединяется к армии, но когда прибывает на первое место работы в Англии, она встречает Зейна − сержанта, у которого имеются свои собственные секреты. Зейн думал, но ни одна женщина не заставит его захотеть осесть… Начальник персонала Зейн Томас, авиатор Войск Специального Назначения, пропустил своё сердце через мясорубку.
Что под собой подразумевают наши жизни? Насколько тесно переплетены судьбы и души людей? И, почему мы не можем должным образом повлиять на…На…Легко представить и понять, о чём идёт речь. Слишком легко.Мы думали, что управляем нашими жизнями, контролируем их, только правда оказалась удручающая. Мы думали, что возвысились над законами бытия и постигли великую тайну.Мы…Я давно перестала существовать, как отдельное существо. Возможно, законы подчинили меня тем устоям и порядкам, которые так тщательно отталкивала и… желала принять.Слишком поздно поняли, с чем играем, а потом было поздно.