Игра с огнем - [22]

Заболотная дорога выходила к наиболее старой и бедной окраине. Здесь располагались одноэтажные деревянные домишки, окруженные дырявыми покосившимися заборами. Во дворах почти каждого дома валялись кучи хлама, а огороды угнетали своей запущенностью. Именно в этом районе чаще всего происходили драки со смертельным исходом, на которые так любил жаловаться Максиму Дима. Контингент тут жил соответствующий: алкоголики, наркоманы, тунеядцы и прочая нечисть. Дома продавали за бесценок, а то и вовсе можно было занять любой пустующий. Чуть дальше на запад находился тот самый район, пострадавший от пожара двадцать лет назад. Место с тех пор считалось нехорошим, поэтому жить поблизости никто не хотел.

Что могло понадобиться Инге Подгородцевой в этом месте? И тем не менее, что-то понадобилось: едва только лес остался позади, а впереди автомобильные фары выхватили первые дома, Максим увидел припаркованный за сараем серебристый «Лексус» Инги.

– Неожиданно, – вслух пробормотал он, останавливаясь у чуть приоткрытой калитки.

Дом, во дворе которого припарковалась Инга, ничем не отличался от остальных: такой же серый, одноэтажный, хотя на его стенах кое-где еще виднелись следы облупившейся краски. Двор не был забит хламом, но и ухоженным не выглядел. В нем совсем не было деревьев, возле входа стояла одна довольно крепкая на вид лавочка, а дорожка от калитки к порогу была растоптана. Максим свою подсыпал два раза в год, и то ее успевало размыть дождями.

Дорогой «Лексус» Инги выглядел здесь как воздушный шарик на похоронах, всем своим видом подчеркивая, что ему тут не место. Он стоял за сараем, и с дороги почти не был виден. Если бы Максим приехал из центра, он бы его и не заметил.

Максим распахнул незакрывающуюся калитку и вошел во двор. Залаяла сидящая на цепи собака в соседнем дворе, завторила ей другая, но на порог никто не вышел. Окна оставались темными, и было похоже, что дома никого нет. Но если Максим еще мог представить, что Инга приехала к кому-то в гости или с визитом, то вообразить, что она оставила здесь машину и ушла куда-то с хозяином дома, было выше его фантазии. Если только машину не украли. Но надо быть полным идиотом, чтобы оставить ее просто за сараем. Машина приметная, все знают, кому она принадлежит, а участковый наведывается сюда постоянно.

Скорее, походило на то, будто Инга сама приехала сюда, визит свой специально не скрывала, но и не хотела, чтобы он стал достоянием гласности. Решила навестить кого из своих подопечных? Почему осталась на ночь? И где она теперь?

Подойдя ближе, Максим понял, что входная дверь не только не заперта, но даже немного приоткрыта. Опыт не позволил схватиться за нее голой рукой, поэтому он вытащил из кармана мобильный телефон, включил в нем фонарик, поскольку стало уже совсем темно, натянул на ладонь другой руки рукав свитера и только тогда осторожно коснулся двери. Тщательно отряхнул ноги, чтобы не наследить лишнего, вошел внутрь. Дом оказался еще меньше, чем выглядел снаружи, тесный темный коридор был завален каким-то хламом, через который приходилось пробираться медленно и осторожно.

– Кто-нибудь есть дома? – громко позвал Максим. – Эй, хозяева!

Ответом ему послужила тишина. Преодолев коридор, Максим попал в такую же маленькую проходную кухню, а из нее – в гостиную.

– Твою мать, – выдохнул он, когда луч фонаря выхватил из темноты распластанную на полу женскую фигуру.

* * *

Костю Степанова редко кто-то видел трезвым и в добром расположении духа. Если он не был пьян, значит, был с похмелья, а потому мрачен и резок. Костя не без основания считал, что жизнь – беспросветное дерьмо, и скрасить ее может только стакан хорошего коньяка. Он был младшим из пятерых детей ударников лесоперерабатывающего завода Степановых, и единственным, кто имел образование, отличное от девяти классов средней школы.

Начальство периодически лишало его премии и угрожало увольнением, когда в очередной раз заставало не совсем трезвым со скальпелем в руках, но Костя прекрасно знал, что его не уволят. Нет, он вовсе не считал себя бесценным специалистом типа доктора Хауса, из-за гениальности которого и коллеги, и пациенты будут терпеть все его выходки. Просто он прекрасно знал, что на его должность желающих днем с огнем не сыскать, а потому черта с два его кто-то уволит. Его пациентам же и вовсе плевать, в каком состоянии он ходит на работу. Костя Степанов был патологоанатомом.

За ненужностью отдельного судмедэксперта для полиции, он работал в больнице, а при необходимости вскрывал криминальные трупы и ездил на вызовы. У него был помощник Шурка – молодой, немного странноватый парень, и вдвоем они справлялись со всеми трупами в городе.

То, что женщина умерла не два часа назад, Костя понял уже по запаху, висевшему в ее гостиной. Он иногда в шутку говорил, что мог бы стать известным флейвористом[1], если бы не любовь к трупам, таким чутким нюхом обладал. Впрочем, в этой гостиной, кроме трупного запаха, был еще целый букет: непроветриваемого помещения, испорченной еды и засохших цветов. Больше всего Костю почему-то удивили цветы. Ему казалось, что в этом богом забытом районе женщинам не могли дарить цветы. Большой букет роз, уже полностью высохший, стоял в вазе на подоконнике. В вазе с водой. В вазе с