Игра с огнем - [28]

– Бурундук? – не дал мне повеселиться Димка, сразу безошибочно отгадав, кто его беспокоит. – Совсем рехнулась? Ты знаешь, насколько ты опоздала?

– Приф-фет, – прошептала я, склонившись к Димкиному уху, не отрывая ладоней от его лица, – приф-фет, мой маленький принц. Малыш-ш-ш-ш-ш. Я больше опаздывать не буду.

– А больше и не надо. Что у тебя с глухими звуками? И убери руки, – тут же отреагировал Чащин. – Пока я не назвал их граблями.

– Прости меня, я, правда, торопилась, – искренне извинилась я, не подчиняясь его словам. – Прощай, давай, а потом уберу.

Он тяжело-тяжело вздохнул, словно сидел около постели больной старушки, и, осторожно отняв мои пальцы от собственного лица, повернулся ко мне, задев носом мой подбородок.

Так мы и встретились взглядами. В моих глазах хороводы водили любопытство, веселье и просьба не злиться, а оценить мой наряд, да и в его глазах тоже читалось любопытство, но его упрямо вытесняли и удивление, и радость, и даже затаенный страх, и что-то еще, мне, глупой, тогда не понятное.

Со стороны мы, наверное, смотрелись странно, уставившись друг на друга, как два голодных таракана, соперничающих за крошку хлеба, но меня это мало волновало. Я хотела сказать Чащину: «Димыч, не злись на меня, я не хотела деньги зажабить! Ты отдал мне тетрадь, я угощаю тебя – все по-честному!». Но только улыбнулась: никогда еще не видела его лицо так близко от своего. И заметила, что радужки у него необычные: я всегда думала, что они очень темные, насыщенного кофейного цвета, но, оказывается, в них есть искры – около самых зрачков, и искры эти светлые. Как будто бы кто-то щедрой рукой насыпал в горький горячий шоколад горсть несладкой кокосовой стружки, не успевшей еще полностью стать коричневой, но уже и не белой.

– Что с тобой? – вымолвил Чащин, не отпуская моих рук.

– А с тобой что? – спросила и я.

– Со мной – ничего. А ты… Ты почему сегодня такая… красивая? – продолжал он вглядываться в мое лицо и в волосы, как пират в добытую у недругов старинную карту сокровищ, совершенно не мигая.

На мгновение орлу, хвастающемуся всем вокруг фирменными модными очечками, показалось, что около русоволосого парня с высокими скулами и короткой мужественной прической мелькнуло что-то, напоминающее полупрозрачную красно-оранжевую искру – искра пропала за спиной Дмитрия, изрядно удивив птицу.

– Что с тобой, Маша? Почему?.. – повторил он, переводя взгляд на небесно-голубое коротенькое платье и на глубокий вырез, открывающий плечо.

– Я всегда красивая, – торжественно объявила я, вытащила, наконец, руки из его ладоней, хихикнула и села на стул, скромно вытянув ножки, которым порядком надоела новая обувь.

Димка, откинувшись на спинку своего стула и сдвинув брови, оглядывал меня с ног до головы, особенно долго задержав пристальный взгляд как раз именно на ногах. Честно сказать, я неожиданно смутилась от его внимания и тут же спрятала конечности под стул. От Чащина не укрылось мое изумление, и он неожиданно улыбнулся, как будто бы захотел этим разрядить ситуацию.

– Ого. Ну-ка, встань, – велел он мне внезапно.

Белый цветочек с головы свалился к нему на плечо. Я протянула руку и, взяв его, положила на стол перед едва заметно вздрогнувшим Димкой, сказав:

– Это тебе, в знак примирения. Ну не хотела я опаздывать. Давай уже заказывать что-нибудь!

– Какого примирения? – еще больше обалдел парень, вертя цветок в руках с большой осторожностью, как будто боялся повредить его.

– Нашего. Я думала, ты меня из-за опоздания задушишь, Чащин. Но я не виновата! Серьезно, Дим.

– Маша, я в шоке. Ты, – взгляд его темных глаз сделался подозрительным, – ты так задержалась, потому что прихорашивалась? – Видно было, что Димке нелегко выговорить это слово, когда он говорил обо мне. Я и прихорашивалась: нонсенс!

– Так вышло.

– А… ясно. Ну, встань же, – вновь попросил одногруппник.

– Зачем? – недовольно спросила я.

– Встань-встань.

Я с неохотой поднялась на ноги.

– Ну? Что хотел?

Димка, который вновь напялил на себя маску компанейского парня, дурашливо захлопал в ладони, а потом схватился руками за голову, выдав шикарно-ехидно:

– Детка, ты просто космос!

– Че-го? Чащин, допрыгаешься, я тебя в космос без ракеты летать и отправлю, – беззлобно пригрозила ему я, радуясь, что произвела своим внешним видом такой эффект. Правда, космосом-деткой мне быть не улыбалось.

– По-моему, я уже… допрыгался, – трагическим шепотом оповестил он меня. – Боже мой, Бурундукова преобразилась! Бурундукова стала Золушкой! И не в лом ему феей быть?

– Кому ему? – совершенно неграциозно опустилась я вновь на свой стул.

– Смерчу.

– А он-то каким боком здесь? – не поняла я, оглядываясь по сторонам и гадая, кому в голову пришло сделать кафе именно таким.

– Ну, он, наверное, тебе сказал так наряжаться, – тонкие губы Димки недовольно изогнулись. – Иначе я даже не знаю, кто или что смогло бы заставить тебя одеться в это!

– Ох, Чащин, думай мозгами, а не пяткой, – вздохнула я жалостливо. – При чем здесь Сморчок, то есть, конечно, мой котеночек Дэнка? Я так оделась, потому что… м-м-м… – Мне не хотелось рассказывать ему эпопею о том, что все мои вещи оказались выстираны коварной мамой. – Потому что сегодня у нас вечером будет торжественное приветствие родни будущей жены брата. Я же говорила! А вообще, – я коварно почесала ему подбородок, нахватавшись всяких глупостей у Дэна, – я от тебя без ума, и нарядилась так ради тебя. Я сегодня косплею принцессу. Называй меня Ваше Высочество.