Игра престолов. Уроки для жизни и бизнеса - [8]

6. Власть – это величие

Варис: «Власть там, где ее видят люди. Это трюк, обман зрения, тень на стене. Даже коротышка способен отбрасывать очень большую тень».

Это хорошо понимал флорентийский политик XVI века Никколо Макиавелли. Робб Старк понял это слишком поздно и не избежал трагической участи. Из всех жестоких эпизодов первых четырех сезонов «Игры престолов» больше всего разговоров было о «Красной Свадьбе» (серия «Дожди в Кастамере»). Даже не узнав еще, что именно произошло, вы уже чувствовали: должно случиться нечто грандиозное и ужасное. Эпизод буквально «взорвал» Интернет. Поэтому вряд ли стоит напоминать его содержание (если вы не видели серию, лучше немедленно перестаньте читать). Когда в следующий раз кто-нибудь скажет вам про пьяную свадьбу «кровавое месиво» – у вас под рукой будет ссылка на подходящий видеосюжет.

Но то, что шокировало аудиторию, было связано не только – а может быть, и не столько – с массовым убийством персонажей. Такого на телевидении полным-полно. Необычно здесь вопиющее нарушение правил – повествование просто не должно было пойти таким путем. Мы с вами, затаив дыхание, внимательно следим за историей мщения Робба Старка и его семейства. В соответствии с правилами голливудского повествования, они явно должны были выиграть войну с Ланнистерами. В сказках всегда происходит именно так. Поэтому, когда их рубят на мелкие кусочки во время Красной Свадьбы, это просто жуткий крах. Так быть не должно. Судите сами.

Отец Робба Старка – мудрый человек и ответственный родитель, любивший детей так сильно, что даже прижил одного во время военного похода. Он убит Ланнистерами из-за политики. Следовательно, отомстить за него справедливо и верно.

Ланнистеры – хитрецы, интриганы и обманщики, в сравнении с которыми шекспировский Ричард III выглядит Нельсоном Манделой.

Старки привлекательны внешне, мужественны, крепки. Они не любители роскошных нарядов, на их одежде нет идиотских коронок. Опять же – в отличие от пренеприятных Ланнистеров.

Истории, которые мы читаем, смотрим и пересказываем, религии и верования, которым мы следуем, новости, которые мы видим, а значит – и выводы, которые мы делаем, чаще всего несут в себе мысль о том, что добродетель должна быть вознаграждена. Мы объединяем все эти истории в миф о Великом Человеке (почти всегда – мужчине), и в этом мифе несколько выдающихся людей делают нашу жизнь лучше. Впервые об этом написал историк Томас Карлайл[18] в 1841 году, в своей книге «Герои, почитание героев и героическое в истории»: «История мира – это не что иное, как биография великих людей».

Никколо Макиавелли, живший и творивший за триста лет до Карлайла, дал гораздо более тонкое определение Великого Человека. Когда он писал свой труд «Государь» – фактически средневековое руководство по лидерству, – то был уверен в двух вещах. Во-первых: великие свершения даются легче, если тебя считают великим правителем. Такие мелочи, как истинное величие и истинная добродетель, Макиавелли не очень волновали – возможно, потому, что он немало времени проводил рядом с такими разновидностями Великого Человека, как Медичи и Борджиа. Во-вторых, предупреждает нас Макиавелли в конце своей знаменитой книги, величие – это во многом результат случайности. Великим Человеком становится тот, кто оказался в нужное время в нужном месте.

Выходит, Макиавелли разрушил теорию Великого Человека еще до того, как Карлайл ее создал. Но мы ищем иную историю, более четкую – историю о том, что великие люди выполняют волю судьбы. Старки должны победить, потому что они этого заслуживают – и сами в это верят. Между прочим, исполнять приказы нам гораздо легче, когда мы верим, что идем за теми, кто не просто могуществен, но в чем-то лучше нас.

Теория Великого Человека подводит фундамент и под современное представление о «героическом генеральном директоре». Существует экономическая теория, известная под названием «заслуженного десерта». Суть ее в том, что финансовое вознаграждение за дополнительные ценности, созданные за счет инноваций или высокой деловой активности, достанется тому, кто эти ценности создал. Грег Мэнкив, один из величайших ныне живущих экономистов, не так давно опубликовал статью на эту тему и назвал ее «Защита одного процента»[19]. Статья очень легко читается, и в ней, в частности, утверждается, что новаторы типа Стива Джобса по праву заслужили свои огромные вознаграждения.

Против этого есть два возражения. Прежде всего, Стив Джобс не был разработчиком тех продуктов, которые производит компания Apple. Любая новинка – это продукт работы команды. Над ее созданием трудятся тысячи людей, работающих в поте лица и достойных награды, – некоторые из них при этом получают минимальную зарплату.

Второе возражение: даже если мы считаем, что число великих людей, достойных награды, минимально, то кто они? Конкретно? Кто должен получать прибыли от продаж iPhone? Тот, кто изобрел iPhone, или тот, кто изобрел телефон? Или тот, кто изобрел электричество? Или тот, кто придумал удаленное производство? А может быть, тот, кто создал Интернет? Любой из этих людей может претендовать на свой кусок пирога, но очень немногие получили столько, сколько Джобс. Потому что у Джобса была харизма и уверенность в собственном величии, позволявшие ему олицетворять собой Apple.